Вы слышали о Лилит? Вы любили когда-нибудь? Вы когда-нибудь пытались понять Лилит? Вам казались тысячи Ваших шагов к ней сквозь мрак и отчаяние, страдание и боль легкой оплошностью космического зодиарха? Лилит вне времени, она вне пространства, она ест, спит, ходит на работу, но не задумывается об этом; весь космос мироздания спит в ней, покоится в тишине и забвении, и где же, где же тот смельчак, который откроет ей глаза на мир может быть? Нет, мир тут ни при чем, потому как то, что ей суждено узнать лежит за гранью дозволенного, за гранью понимания о бытийственном сущем.
И вот Лил совершенно спокойная и тихая, она приспустила шаль с плеч бродит по квартире и ждет, ждет когда же он подойдет к ней первым и заговорит может быть. Белизна плечей, изваянных словно из белого мрамора, забранные волосы, и такая кротость и спокойствие, будто совершенно неземные, что водрузилось в её головку; каких вестей она теперь ждет и тайн, откровений, она жаждет любви? Её волнует космос, её теперь беспокоит лишь космос, заполнивший до краев её душу. Душа. В душе память мира, ищите душу мира прежде любви.
Гумбольд такой закономерный, такой невыносимо простой, такой участливый и совершенно влюбленный; да, он теперь влюбленный совершенно, будто, пространство и время сошлись в одной плоскости, даже изгибе, и этот изгиб, изгиб плеч Лилит, которые она нещадно декламирует и совершенно точно знает, что он не устоит, подойдет к ней, обнимет её за талию, и начнет целовать и, еще и еще, в каком-то безудержном порыве, начнет целовать её плечи, не пытаясь ничего больше объяснить, ничего донести, ничего понять; и она будет блаженно закрывать глаза и впитывать эти поцелуи, эти маниакальные ласки безумца. Эти откровения раз за разом, бессчетное множество раз. И вот Гум подходит к ней совершенно неслышно будто редкий таинственный зверь, однако она уже привыкла, она чует его, чует носом его запах, чует кожей это электричество, этот ток и натянутую струну пространства. Гум подходит к ней беззвучно и гладит её плечи сперва, его теплая рука, одна, вторая, он провидит от шеи к дельте мышц, неслышно еле касаясь, проводит по её рукам и слышит теперь её ровное медленное дыхание, сердечный ритм, легкую пульсацию жилки на шее, и Лил закрывает глаза, она ждала зверя, она ждала космоса... Гум начинает покрывать роскошь её плеч медленными поцелуями, он будто проводит меридиан к её шейному позвонку, останавливается и продолжает целовать дальше, возвращается и закрывает глаза в интимном порыве как много-много раз прежде проделывал это, целует-целует плечи Лилит, разгорячаясь, будто неведомое тепло, возжигая в её позвоночном столбе, от седьмого шейного спускается ниже и целует ещё и ещё, и вот уже не в силах вынести пытки, его глаза источают блаженные слезы, и Лилит чувствует этот жар, этот огонь между лопаток не в силах вынести этой нежной страстной пытки вздыхает:
- Ах-ах... горячо, Гум, так горячо, - поворачивается к нему, чтобы обнять и видит его совершенно растроганным, слезы текут по его щекам, и он смотрит на неё сквозь них...
- Гум? Ты плачешь? Почему? Скажи, что ты видишь, ты что-то знаешь, но скрываешь от меня, так горячо целуешь, будто магма раскаленная втекает в меня, что ты видишь там, когда закрываешь глаза, Гум?.. Ответь мне, прошу тебя?..
- Лил, если я тебе расскажу, ты никогда-никогда уже не будешь прежней, - медленно произносит Гумбольд.
- Ну, и пусть, я не хочу больше быть прежней, я хочу знать, Гум, я хочу знать!
Гумбольд с таким страдальческим видом, будто обессиленный и все же упрямый с нервическим блеском в глазах берет её за плечи и смотрит теперь в упор на Лилит, и его глаза будто черная скала, пронзенная Солнцем сквозят неземным потусторонним жаром молвит ей:
- Когда я в любовном припадке припадаю к твоим плечам Лил, мой мозг пронзает стародавняя боль и я вижу колыбель, Лил, я вижу твою колыбель на небесах, глаза мои увлажняются, а губы иссыхают, я не владею собой, Лил.
- Что? Мою колыбель? Но я здесь, дорогой, - слегка дрогнувшим голосом отвечает и гладит его лоб рукой настороженно.
- Да, Лил, твою колыбель, - рот Гумбольда искривляется в гримасу страдания, и он почти плача продолжает, - пустую колыбель, - плачет Гумбольд.
- Пустую?. Гум, почему, она пустая? Почему она пустая, - трясет его Лил, - расскажи мне все! расскажи кто ты? Кто ты??? Гумбольд...
- Да, она пустая, Лил, потому что тебя похитили, тебя похитил злой демиург в младенчестве и с тех пор тебя разыскивают и не могут вернуть назад...
- Что? Меня разыскивают, но откуда ты это знаешь? - не унимается теперь Лил. Однако Гумбольд уже пришел в себя и вот в глазах его проснулась несгибаемая воля и решительность.
- Я один из многих стражников небесных посланных за тобой, чтобы вернуть тебя, Лил!
Лил уже совершенно не понимая происходящее до конца и будто очнувшись ото сна, теперь лишь как изумленный ребенок ищет ответов в его глазах, ждет объяснений, разводит руками...
- А где остальные тогда, - неуверенно вопрошает она, - где они?
- Погибли, не добрались до тебя, кого-то уничтожила Геката, кто-то свернул с пути, Лил, пойми, находится в этом мере противоестественно для нас, нам здесь не рады.
Лил теперь хлопает глазами, совершенно отрешенно и все же пытается разобраться, разум не чужд ей, и вопросы она задавать обожает с детства:
- Но, тогда ты как добрался, и кто такая Геката?
- Это древнее божество стоящее на страже нижнего мира и охраняющая его от верхнего мира и от не званных гостей; потому как души пребывают в движении и некоторые души освобождают таким образом, при помощи стражников, которые посылаются в Ваш мир, иными словами это миссия и все, Лил..
- аха-ха-хах, - Лил теперь забилась в истерике, - аха-ха-хах... аха-ха-хах.. Гум!!! - Гумбольд предвидел это, потому как она просто не готова, человеческий разум слаб и он просто обнял её.
- Успокойся, успокойся прошу тебя, Лил, успокойся, ты же у меня умница правда? - ласкает её Гум и гладит по голове.
- Что это было? Гум, что это было? - она теперь не унимается она будто отряхиваясь ото сна, - как ты это сделал??? Что это?
Гумбольд же уже принял неприхотливый привычный вид и теперь лишь гладил ей спину:
- Я понимаю, крошка, я понимаю, ты не готова, ты еще не готова, целует он её в нос. Ты же не боишься меня? Правда? Косточка моя кизиловая?.
- ... не боюсь, - доверчиво она отзывается на его ласки, - но ты бываешь очень странным, Гум, будто совсем одинокий и непонятый... ты мне расскажешь отчего это?.
- Я не знаю, а что ты хочешь узнать обо мне?.
- Расскажи мне о своей душе, Гум, эти твои способности? Ведь есть какая-то связь со всем этим?
Гумбольд же теперь опечаленный и виноватый, смотрит на неё, на земное воплощение космарха, такое нежное и вопрошающее как ребенок...
- Да, Лил, она почти убила меня, Геката очень могущественна, мы всего лишь стражники, обремененные земным ненадежным телом уязвимым и слабым; вынужденные сражаться и погибать, так было всегда, Лил, в этом нет ничего нового, естественно, чтобы сражаться с ней нам даны кое-какие минимальные базовые способности в поднебесной, но Геката чует нас это её мир, и рано или поздно она...
- Вот! - подняла теперь пальчик вверх Лил, - остановимся на этом, на базовых способностях, - Лил будто успокоилась теперь и ей было любопытно.
- Раз ты стражник, присланный за мной и на мою защиту, какие у тебя способности?
- Многое утеряно, честно говоря я не самый способный из стражников, - улыбался теперь Гумбольд, - ну, так управление некоторыми стихиями, древние языки, язык животных и птиц, перевоплощение в ипостаси богов первой космической сферы, что-то еще, я уже и не помню, вообще они довольно смышленые должны быть.
- Ну, вот, стражничек, ничего-то толком не умеешь и как ты меня намерен спасать? - забавлялась теперь Лил как ребенок.
- Лил, если честно я надеялся, что ты нас спасешь от ненасытной Гекаты.
- Я? Дорогой, я ничегошеньки в этом не смыслю, каким образом?
- Ну, во-первых, у тебя есть хранитель, да, есть смертный, хотя он и не понимает многого, но стражники не приходят просто так, их вызывают хранители, это также древние божества и их инициации, я предполагаю этот твой смертный довольно сметливый, и я бы его идентифицировал...
- Так, дорогой, никаких идентификаций!!! Хорошо?- Лил теперь сверлила его глазами.
- Ладно, как скажешь, но это безболезненная процедура. Лил, послушай все просто, на самом деле, ты могущественна, и гораздо сильнее меня в нынешнем положении инициации, она завершится и у тебя вырастут крылья!
- Крылья? Я не ослышалась?
- Да, Лил, ты небесное создание и по моим прикидкам у тебя огромные крылья, с этим связано жжение в позвоночном столбе, я пытаюсь сформировать пространство эйдосов каждый раз, с каждым касанием тебя, понимаешь крошка... окрошка...
- У меня будут крылышки, - Лил уже будто пропустила все мимо ушей сказанное, её кисти разжались, и она непроизвольно стала барабанить в ладоши с растопыренными пальцами.
- Значит ты плохо стараешься, дорогой, - сообразила она и посмотрела на взмыленного Гумбольда с укоризной.
Гумбольд смотрел на неё, такую счастливую, непринужденную, маленькую и кокетливую; и перед его глазами вставал образ космарха, Богини под стать Рее из нижней космической сферы, и невольно подумал, "а зачем ей туда? она и не подозревает, что это такое, сотни стражников погибли сражаясь с Гекатой в подлунном мире пытаясь освободить её, и погибнут еще сотни... что я могу донести до неё? как?"
- Лил, пойми я погибну наверняка, если крылья у тебя не вырастут, это твоя инициация...
- О, боже... о боже!!! Это мои крылышки! Вот все вы такие стражнички, - забавлялась она теперь, - но ты ведь тоже от туда у тебя тоже должны быть крылья, Гум? Разве нет?
- да... должны... - страдальчески произнес Гумбольд, - но они давно отсохли, здесь неблагоприятная среда агрессивная, - подытожил Гумбольд.
- Гум! - вдруг сжалилась над ним Лил, - я не отдам тебя ей больше! Слышишь, пройдоха! Не бойся как заяц трусливый! - уверенность в голосе, с которой она это сказала его обнадежила.
- Ну, тогда есть какое-то время, чтобы вразумить тебя; Лил, я почти отчаялся, я отчаялся найти тебя когда-нибудь, ты понимаешь меня? Лил?
- Дорогой, а мне пойдут крылышки? - Лил теперь стреляла глазами по сторонам, гримасничая, - и куда мы полетим?
- Ну, на счет этого не беспокойся первым делом мы заучиваем карты космических сфер, нам с тобой не так и далеко во вторую, несколько сотен световых лет по земному исчислению, однако это неважно, потому как твои способности возрастут многократно, мне самому любопытно теперь.
- Ух, ты... класс, дорогой!
И вот Гумбольд уже такой усталый, но будто счастливый, будто оживший её озорством и надеждой совсем тихо и отрешенно подвел:
- Определенно да, в твоем гардеробе их не хватает; срочно нужны крылья могучие женщины космарха!
- Ах! - прыснула Лил, и в восторженном порыве поцеловала его.
- Рррррр... - едва прорычал Гум.
______________________________________
* Геката - древнее восточное божество, культ которого в архаические времена распространился по всей Элладе. Согласно "Теогонии" Гесиода, Геката - дочь Перса и Астерии, входящих в число титанидов; следовательно, она не связана с олимпийским кругом богов. Римляне отождествляли Гекату со своей богиней Тривией - "богиней трех дорог"; как и ее греческий прототип, она имела три головы и три тела. Изображения Гекаты помещались на распутье или на перекрестке дорог, где, выкопав глубокой ночью яму, приносили в жертву щенков, или в мрачных пещерах, недоступных для солнечного света. Традиционные атрибуты Гекаты - факел и собака. Геката занимает промежуточное место между "верхним" и "нижним" миром, выполняя роль стража последнего.В позднейшие времена образ Гекаты представлялся людям таким: зловещая змееволосая и трехликая богиня, появляющаяся на поверхности Земли лишь при лунном свете с двумя пылающими факелами в руках в сопровождении черных как ночь собак м чудовищ подземного мира, например ослоногого чудища Эмпусы, способного менять облик и устрашать запоздалых путников, а также духов-демонов Кер.В Эллинистическую эпоху Гекату вводили в род волшебников (и даже называли дочерью Гелиоса), она считалась покровительницей магии и колдовства; ей посвящались три последних дня каждого месяца. Очевидно, Дамаский до какой-то степени отождествляет Гекату с Великой Матерью богов, фригийской Кибелой, поскольку он постоянно упоминает ее имя в одном ряду с Реей(в греческой мифологии - жена Крона, мать Зевса, Геры, Аида, Посейдона, Деметры и Гестии).