Глава LXXXV


C четырёх до восьми часов утра 22 июня немецкие бомбардировщики бомбили Гродно шесть раз. В каждом налёте участвовало от 30 до 50 самолётов. Первый визит немецкие пилоты нанесли, приблизившись к городу внезапно на малой высоте; несколько бомб разорвалось в непосредственной близости от штаба 3-й армии. Уже во время второго налёта немцев встретил сильный огонь зенитчиков 85-й стрелковой дивизии, и немецкие пилоты стали осторожнее: в это утро они потеряли над Гродно 5 машин. Разрушения в городе были большими, многие кварталы были охвачены пожаром.
Командарм 3-й армии Кузнецов всё это время находился в штабе, он только спустился в глубокий подвал, в котором было заранее подготовлено всё необходимое для работы. Были здесь и аппараты связи: телефон, телеграф, радиостанция, – но телефон и телеграф молчали, а воспользоваться радиосвязью не позволяли сильные помехи. Связь со штабом фронта пропала за несколько минут до начала немецкой артподготовки; час проходил за часом, а восстановить её всё не удавалось: командарм успел лишь сообщить в штаб фронта о первом воздушном налёте. Хуже всего было то, что связи не было и с войсками. Информацию о происходящем начальнику штаба армии генералу Кондратьеву приходилось собирать по крупицам из донесений штабных офицеров, прибывающих с передовой, до которой было рукой подать – весь первый день войны штаб 3-й армии оставался к ней ближе всех армейских штабов Красной Армии. По плану мобилизации Кузнецов должен был перебраться в лес на запасной КП, но генерал не стал этого делать: здесь, в Гродно, его быстрей могли отыскать офицеры связи из войск. К тому же подвал в здании штаба был достаточно глубоким и надёжным.
Когда прошла нервозность первых минут войны, а звучащие над головой взрывы немецких авиабомб стали привычными для уха, штабная работа мало-помалу вошла в свою колею. Картина боёв в непосредственной близости от Гродно постепенно прояснялась, а связь со штабом фронта Кузнецов попытался установить по воздуху: один за другим взлетели и взяли курс на Минск три У-2, в каждом находился офицер связи с зашифрованным донесением штаба 3-й армии. Вскоре в подвал доставили одного из вылетевших офицеров: он был весь в крови и лишь ненадолго пришёл в сознание. Его самолёт был сбит сразу после взлёта. Два других самолёта навсегда пропали вместе с офицерами. Осознав, что командовать армией ему придётся самостоятельно, а связь со штабом фронта может установиться очень нескоро, генерал Кузнецов успокоился окончательно и сосредоточился на текущих делах.
3-я армия была правофланговой армией Западного фронта. В случае нападения противника именно она должна была принять на себя главный удар группировки, сосредоточенной немцами к середине июня в сувалкском дефиле в непосредственной близости от границы. По данным армейской разведки Кузнецова эта группировка только на участке Августов, Сопоцкин насчитывала от 30 до 40 тысяч человек. Между тем силы, которыми располагал Кузнецов, были весьма незначительны. В первый эшелон его армии входили лишь две стрелковые дивизии 4-го корпуса генерал-майора Егорова: 56-я и 27-я, да ещё 29-я танковая дивизия 11-го мехкорпуса генерала Мостовенко. Эти дивизии располагались в непосредственной близости от границы, до которой от Гродно было 25 километров. Генерал предвидел опасность нападения немцев и позаботился о том, чтобы два пулемётных батальона пограничников ещё 21 июня заняли доты в Гродненском укрепрайоне, а дивизии первого эшелона были подняты по тревоге и заняли огневые рубежи в укрепрайоне ночью на 22 июня. Во второй эшелон армии входили третья стрелковая дивизия 4-го корпуса – 85-я, а также остальные две дивизии 11-го мехкорпуса. Мехкорпус генерала Мостовенко к началу войны из положенных по штату 1030 танков имел в наличии только 305. Из трёх его дивизий только расположенная в Гродно 29-я дивизия полковника Студнева представляла собой достаточно боеспособное соединение, она имела в своём составе 200 лёгких танков БТ-7, 19 лёгких огнемётных танков, 6 танков КВ, 22 танка Т-34 и артиллерийский полк. Две остальные дивизии – расположенные в тылу 33-я танковая полковника Панова и 204-я моторизованная полковника Пирогова – успели получить на двоих 4 танка КВ, 12 Т-34 и 23 Т-26. Мехкорпус был укомплектован автотранспортом на 15% и не имел положенных по штату тягачей. Некомплект личного состава и матчасти должны были быть устранены с началом мобилизации. Армейский резерв 3-й армии составляли Железная 24-я стрелковая дивизия генерала Галицкого и 8-я противотанковая артбригада. Скромность этих сил в сравнении с силами 10-й армии, расположенной в центре Западного фронта, бросалась в глаза, и с точки зрения книжной теории это было оправдано: в случае нападения противника не ставились под непосредственный первый удар главные силы фронта. Изнанка такого «стратегического» решения вскрылась в первый же день войны: в условиях глобальной потери связи между штабами армий, штабом фронта и Москвой координировать совместные действия 3-й и 10-й армий в рамках единой операции группы Болдина, а тем более координировать действия 3-й армии с операциями войск соседнего Северо-Западного фронта стало для командования Западного фронта совершенно непосильной задачей, что обусловило как неуспех операции группы Болдина, так и скорый оперативный провал всего Западного фронта. Неуклюжие попытки Павлова и Климовских «координировать» операции нескольких соединений в условиях многочасового запаздывания, неполноты и недостаточной достоверности оперативной информации принесли гораздо больше вреда, чем пользы. Единственно правильным решением командования фронта перед лицом потери управления войсками было как можно скорее поставить перед командирами соединений отдельные ясные задачи на длительную перспективу, не требующие детальных согласований с другими штабами и предусматривающие возможность длительной работы штабов в отсутствие устойчивой связи. Именно этот фактор следовало в первую очередь учитывать при разработке плана операций. К этому ни командование фронтов, ни верховное командование Красной Армии совершенно не были готовы. Первым, кто сумел усвоить этот горький урок стратегии на практике, стал командарм 3-й армии генерал Кузнецов, оказавшийся в первый день войны ближе других к передовой.
Прежде всего генерал позаботился о втором рубеже обороны позади укреплений на границе. Непосредственно под рукой у генерала были 29-я танковая и 85-я стрелковая дивизии. 56-я и 27-я стрелковая дивизии вели тяжёлый бой с превосходящими силами противника, опираясь на недостроенные укрепления Августовского и Сопоцкинского узлов обороны Гродненского укрепрайона. 19 июня укрепления были проинспектированы прибывшим из Москвы по поручению Тимошенко профессором Академии Генштаба генералом инженерных войск Карбышевым. Осмотрев полосу укреплений, Карбышев остался доволен добротностью 183 забетонированных дотов из 373 запланированных. 183 дота на 120 километров фронта было уже неплохо, однако многие доты пустовали, всё их вооружение составляли установленные не по штату 300 пулемётов, 80 45-миллиметровых противотанковых орудий и два десятка 76-миллиметровых пушек. Постоянных гарнизонов у дотов не было, что снижало их боеготовность и эффективность. Карбышев отметил также слишком большие промежутки между дотами на некоторых участках, в особенности на правом фланге Сопоцкинского узла, где часть сооружений была лишь намечена на местности, а к строительству собирались приступить только в июле. Именно здесь противник и прорвался к Неману уже в половине восьмого утра 22 июня, что в значительной степени обесценило всю линию укреплений как единый оборонительный рубеж. Однако, несмотря на то что артиллерия подошла к 56-й дивизии из летних лагерей уже под немецкими бомбами и с опозданием на несколько часов, а к 27-й и вовсе не смогла подойти, потери 8-го армейского корпуса 9-й немецкой армии, несколько раз в течение первого дня войны безуспешно пытавшегося атаковать позиции 56-й и 27-й дивизий в лоб, были очень велики.
Узнать в подробностях всё, что происходит в войсках, генерал Кузнецов в то утро не мог, он лишь успел понять, что главный удар противник наносит севернее Гродно. В половине восьмого утра отряду немецкой мотопехоты, поддержанному танками, удалось обойти Сопоцкинский узел укреплённого района и выйти к Неману в 25 километрах севернее Гродно. Нужно было принимать меры к ликвидации последствий этого прорыва. Относительно устойчивую связь начальнику штаба армии удалось наладить с 85-й стрелковой дивизией и мехкорпусом Мостовенко. На пути следования к месту сосредоточения танкисты 29-й танковой дивизии полковника Студнева подверглись жестокой бомбёжке, немецкие самолёты буквально гонялись за каждой машиной. Тем не менее к девяти утра дивизия вышла в район сосредоточения в роще к юго-западу от Гродно, а другая дивизия мехкорпуса, 33-я танковая дивизия полковника Панова, вышла в район развёртывания в 25 километрах южнее Гродно. 85-я стрелковая дивизия генерала Бондовского в 8 утра получила приказ развернуть второй рубеж обороны по реке Лососьва, с юга впадающей в Неман в черте Гродно. В одиннадцать утра Кузнецов приказал Мостовенко атаковать в северо-западном направлении. Вечером 22 июня командующий 8-м армейским корпусом 9-й немецкой армии напишет в отчёте за день: «В полдень русские нанесли встречный удар по всему фронту наступления корпуса, пытаясь смять наступающий под прикрытием танков Pz.III клин мотопехоты. Они двинули навстречу более 500 танков, построенных в 13 – 14 эшелонов». В действительности советских танков было меньше. Завязался ожесточённый встречный бой, в котором был убит командир одного из полков 29-й дивизии майор Егоров и тяжело ранен начальник штаба другого полка той же дивизии майор Петухов. Противник в районе местечка Сопоцкин был отброшен на 7-9 километров к северу, оставив на поле боя 21 подбитый танк и 34 бронемашины и потеряв два батальона пехоты. К 14 часам атака танкистов Мостовенко была остановлена на подготовленном немцами рубеже сильной противотанковой обороны. У командира 8-го армейского корпуса было достаточно артиллерии: он получил от командования 9-й немецкой армии 14 тяжёлых артдивизионов. Дважды немцам приходилось для защиты батарей артиллерии бросать в контратаку танки и бронемашины. Это стоило им ещё двух десятков подбитых танков. Однако и потери Мостовенко в этот день были велики. Преимущество противника в воздухе было подавляющим. 11-я авиадивизия, развёрнутая в Лиде, понесла большие потери на земле и в воздухе, её командир полковник Ганичев погиб, возвращаясь с боевого вылета. Несмотря на непрекращающиеся бомбёжки, 85-я стрелковая дивизия генерал-майора Бондовского к полудню заняла оборону по реке Лососьва. К 16 часам, потеряв более 1000 человек убитыми и ранеными, пехота 8-го армейского корпуса обошла Августов с севера и с юга, и 27-я стрелковая дивизия, оборонявшаяся без дивизионной артиллерии, отошла на резервный рубеж обороны по реке Бобр. Вскоре и этот рубеж был прорван и немецкие автоматчики атаковали левый фланг 85-й дивизии на Лососьве. Встреченные сильным артиллерийским и миномётным огнём, они после двух безрезультатных атак залегли, вынужденные дожидаться прибытия тяжёлой артиллерии. К вечеру авангарды 28-й и 161-й пехотных дивизий 8-го армейского корпуса, поддержанные тяжёлой артиллерией, вновь обошли Сопоцкин, вышли к Неману и в нескольких местах переправили штурмовые группы на правый берег. Контратаки, предпринятые силами спешно переброшенных сюда с левого фланга стрелкового полка и разведбатальона 85-й стрелковой дивизии, успехом не увенчались. Других резервов под рукой у Кузнецова не было.
Приближалась ночь. Над Гродно поднималось зарево пожаров. В лесу у деревни Гнойницы в 8 километрах восточнее Гродно командарм Кузнецов собрал командиров частей, с которыми смог связаться. Сообщив, что располагает сведениями о захвате немецкими танками моста в Меркине к северу от Гродно, он приказал, во избежание окружения, отвести войска из Гродно на 30 километров к юго-востоку, закрепиться на рубеже рек Котра (правый приток Немана) и Свислочь (левый приток Немана) и выделить одну дивизию в армейский резерв. Танки Мостовенко прикрыли отход. В половине первого ночи три моста через Неман в районе Гродно взлетели на воздух, одновременно были взорваны склады боеприпасов и горючего. Спустя час начал отход и танковый арьергард. Все дороги были забиты отступающими войсками, в результате отход на новый рубеж продолжался и в течение всего дня 23 июня под непрерывным воздействием немецкой авиации. Один из пехотных полков и артполк 56-й дивизии, обойденные накануне немецкой пехотой, уйти не успели, они заняли круговую оборону в Сопоцкинском узле укрепрайона и в течение 23 июня вели упорный бой в окружении. Местечко Сопоцкин несколько раз переходило из рук в руки. Бои за Сопоцкин продолжались до вечера 24 июня. Когда местечко было окончательно занято немцами, гарнизоны отдельных дотов ещё в течение нескольких дней оборонялись, пока их не забросали гранатами и взрывпакетами немецкие сапёры. 27-я дивизия, отступая с рубежа реки Бобр, не смогла оторваться от противника и в течение 23 июня вела бой в окружении. К исходу 23 июня части 56-й стрелковой дивизии, отряды пограничников и курсантов Гродненских школ младшего комсостава отошли на рубеж реки Котра, 85-я стрлковая дивизия достигла реки Свислочь и развернулась, организовав оборону. Следом, ведя арьергардные бои, подошли танки Мостовенко. Штаб Кузнецова расположился в Лунно, в 10 километрах восточнее Свислочи.
В ночь на 24 июня связной, прибывший из 10-й армии, вручил генералу пакет из штаба фронта. Павлов и Климовских приказывали ему контратаковать, во взаимодействии с группой Болдина отбить Гродно и восстановить оборону на границе. На подготовку контрнаступления у Кузнецова оставалась пара часов. Связи со штабом фронта не было. О «группе Болдина» генерал слышал впервые, никакой связи с ней он не имел и где она находится не представлял. Что было делать генералу? Он приказал Мостовенко и 85-й стрелковой дивизии наступать тем же путём, каким они отходили, отбить Гродно и восстановить фронт по Лососьве. Войскам на другом берегу Немана генерал на свой страх и риск отдал приказ держать оборону по реке Котра в ожидании сосредоточения в районе Лиды выдвигающегося из глубокого тыла 21-го стрелкового корпуса, 24-й Железной дивизии и 8-й противотанковой артбригады. Войска выполнили приказ. В 13 часов 24 июля Мостовенко и Бондовский перешли в контрнаступление, отбросили противника, преследовали его и вернули позиции по реке Лососьва. Вскоре к передовой стали подходить отдельными группами танки 6-го мехкорпуса Хацкилевича. Началось новое трёхдневное сражение за Гродно, в котором на стороне противника будет подавляющий перевес в тяжёлой артиллерии и авиации, а пути к отступлению у советских танкистов уже не будет: за эти три дня танки Гота и Гудериана выйдут с севера и с юга к пригородам Минска.