Глава III

В час ночи по московскому времени 22 июня командующий Западным особым военным округом генерал армии Павлов был вызван в штаб округа, располагавшийся в Минске, звонком наркома обороны Тимошенко. Кратко доложив обстановку, генерал особо отметил повышенную активность немцев на правом фланге Белостокского выступа, в районе Августов - Сувалки, где в течение последних полутора суток беспрерывно передвигались механизированные колонны Вермахта, и добавил, что на участке Августов-Сапоцкин немцами сняты проволочные заграждения. Тимошенко приказал Павлову собрать штаб и быть готовым к возможным провокациям на границе, о которых нужно будет немедленно доложить в Москву, воздерживаясь, со своей стороны, от каких-либо действий, которые могут быть истолкованы немцами как провокационные. Павлов вызвал к аппарату ВЧ всех командующих армиями, приказал им собрать штабы армий, привести войска в боевую готовность и занять все оборонительные сооружения, включая недостроенные. В соответствии с планами развертывания армий Западного фронта главные силы разворачивались в обширном лесном укрепрайоне Белостокского выступа. Правый фланг Белостокского выступа прикрывала 3-я армия генерал-лейтенанта Кузнецова, дислоцированная на линии Гродно-Августов-Граево. Армия имела задачу прочно удерживать Гродно и не допустить выхода противника на шоссе Гродно – Лида и Гродно – Волковыск. В состав армии входили 4-й стрелковый и 11-й механизированный корпуса, а также части 69-го укрепрайона. 21-й стрелковый корпус окружного подчинения, дислоцированный на правом берегу Немана в районе Лиды, служил армии вторым эшелоном. Левый фланг Павлова, упирающийся в труднопроходимые Припятские болота, прикрывала 4-я армия генерал-майора Коробкова. Армия включала в себя 28-й стрелковый и 14-й механизированный корпуса, части 62-го укрепрайона и два полка корпусной артиллерии, всего – 71 349 человек личного состава, 1657 орудий и миномётов, около 600 танков. Тыловым резервом служил 47-й стрелковый корпус окружного подчинения. Прикрытие армии с воздуха обеспечивала 10-я смешанная авиадивизия, имевшая 138 истребителей, 55 штурмовиков и 48 бомбардировщиков. Прикрывая участок фронта протяженностью 150 километров, из которых только около 90 были проходимы для бронетехники, армия Коробкова располагала хорошими возможностями для создания на своем участке полосы глубоко эшелонированной противотанковой обороны. Ни одного такого рубежа не было предусмотрено приказами по развёртыванию армии. На вооружении пехотных дивизий не было ни одной противотанковой или противопехотной мины, не было и материалов для сооружения противотанковых заграждений. Из двух штабных игр на картах, проводившихся весной с участием штаба армии, окружная игра была посвящена форсированию Буга и наступлению в направлении Белосток-Варшава, армейская – форсированию Буга и наступлению на Бяла-Подляску. 21 июня в штабе 28-го корпуса была проведена игра «Наступление стрелкового корпуса с преодолением речной преграды», а на 22 июня была назначена игра «Преодоление второй полосы укреплённого района». В тылу у армии Коробкова формировалась 13-я армия генерал-лейтенанта Филатова; в её состав должны были со временем войти два стрелковых корпуса и противотанковая бригада. 17-й и 20-й мехкорпуса, которыми предполагалось её усилить в дальнейшем, ещё только формировались на территории округа. В штабных играх на картах армия Филатова обеспечивала с севера наступление армии Коробкова и силами мехкорпусов «стремилась овладеть Варшавой».
Главную ударную силу всей группировки Западного округа составлял её центр - 6-й механизированный корпус генерал-майора Хацкилевича. Это был настоящий бронированный кулак, одно из лучших танковых соединений Красной Армии. Насчитывая всего 1131 танк, корпус имел на вооружении 452 тяжёлых танка «Клим Ворошилов» (сокращенно КВ) и 288 новейших танков T-34. Полностью укомплектованный, корпус Хацкилевича дислоцировался в лесных районах восточнее Белостока и вместе с 13-м мехкорпусом входил в состав 10-й армии генерал-майора Голубева, занимавшей своим авангардом центральный участок Белостокского выступа в районе Ломжа - Семятыче. В армейском подчинении у Голубева числились 409 самолетов 9-й смешанной авиадивизии, в том числе 176 новейших истребителей Миг-3. После завершения укомплектования 10-я армия должна была насчитывать 250 тысяч солдат и офицеров, 4000 орудий и миномётов, 698 бронеавтомобилей и 2350 танков, ей предназначались также сверх комплекта 10-12 тяжёлых артполков, но 22 июня многого из этого ещё не было в наличии, танки располагали крайне скудным боекомплектом бронебойных снарядов, а надёжных средств связи в войсках не было вовсе. В сущности, войска округа, насчитывая 680 000 человек личного состава, около 15 000 орудий и миномётов, более 3000 танков, в конце июня 1941 года оказались не готовы ни к обороне, ни к наступлению, ни даже к отступлению и представляли собой большое скопление согнанных для бюрократической «галочки» войск, сосредоточенных в опасной близости от границы в глубоком дефиле, где они были обречены на заклание в случае внезапного нападения противника. Какая еще «провокация» нужна была для того, чтобы заставить Гитлера первым нанести удар? Разумеется, ответственность за такое положение дел лежала не на одном только генерале Павлове, в вину которому можно было поставить разве что неудовлетворительное состояние дисциплины в некоторых частях, обнаружившееся в эту роковую ночь, и слишком большую готовность его самого безропотно следовать спускаемым сверху сомнительным в стратегическом отношении планам. Незадолго до нападения на Россию Гитлер высмеял и назвал паникёром Гудериана, насчитавшего в Красной Армии 10 000 танков (спустя всего лишь год сам Гитлер признает, что названное Гудерианом число было сильно заниженным, и что знание истинного положения дел чрезвычайно затруднило бы ему, Гитлеру, принятие решения о начале кампании на Востоке летом 1941 года). Сталин называл паникёром всякого, кто пытался говорить о каких-либо резервных рубежах обороны. Лидеры двух великих держав вели к лобовому столкновению две самые мощные в мире военно-государственные машины, пребывая в состоянии глубокого отрыва от реальности. Германский «Титаник» шёл навстречу российскому айсбергу.
Совещание по ВЧ в штабе Павлова продолжалось. Кузнецов доложил из своего штаба в Гродно, что войскам розданы патроны, и части занимают оборонительные сооружения согласно плану развёртывания. Коробков доложил из Белостока, что войска к бою готовы, боеготовность Брестского гарнизона им проверяется. Голубев доложил о готовности 10-й армии: штабы корпусов и дивизий были собраны им заранее согласно действовавшему на тот момент плану проведения штабной игры. Прибывший в штаб Павлова в два часа ночи командующий ВВС округа Герой Советского Союза генерал Копец доложил о том, что авиация округа, насчитывающая 2129 самолетов, приведена в полную боевую готовность, рассредоточена на полевых аэродромах и замаскирована в соответствии с приказом наркома обороны. Снова позвонил Коробков и доложил, что дивизии, расквартированные в Бресте, включая 22-ю танковую, покидают город и занимают позиции согласно плану развёртывания. Когда в половине четвёртого нарком Тимошенко позвонил вторично, Павлов доложил, что связь с армиями налажена, указания даны, новостей нет. В этот момент проводная связь с Москвой оборвалась. Прежде, чем её удалось востановить, на связь вышел Кузнецов и сообщил, что от 50 до 60 бомбардировщиков бомбят Гродно, бомбы рвутся в непосредственной близости от штаба, и сам он вынужден спуститься в подвал. На всём участке фронта перед его армией ведётся сильный артиллерийский и пулёметный огонь, связь с отдельными подразделениями отсутствует. Было 4 часа утра. Отдав приказ Кузнецову «Гродно-41», развязывающий командарму руки для полномасштабного ведения боевых действий, Павлов позвонил в Белосток и услышал от Коробкова, что у него всё спокойно. Разговор продолжался около пяти минут. В 4 часа 15 минут Павлов повесил трубку, несколько успокоившись. Связи с Москвой по-прежнему не было. Спустя восемь минут раздался звонок Коробкова из Белостока. «На всём участке фронта перед 4-й армией страшная артиллерийская стрельба. Кобрин бомбят». Павлов успел отдать приказ Коробкову «Кобрин-41», после чего связь со всеми армиями округа надолго прервалась, зато в половине пятого удалось связаться с наркомом обороны и доложить обстановку. Каких-либо новых указаний от наркома не последовало. В 5 часов утра Кузнецов сообщил, что отбивает атаки противника в районе Сапоцкина. Город охвачен огнем. После этого связь с армиями прервалась на целых два часа. Первый доклад из 10-й армии был получен Павловым только в семь часов утра. Голубев докладывал, что по всей линии фронта ведётся артиллерийская и пулемётная перестрелка, все попытки противника углубиться в расположение армии отражаются, противник занял Ломжу, но был выбит из нее контратакой 6-й кавалерийской дивизии. В дальнейшем связь с армиями округа постоянно прерывалась, поступали лишь обрывочные сообщения, из которых можно было заключить, что в районе Семятыче противник ввёл в бой крупные силы танков, под их давлением пехота отступает, с некоторыми подразделениями в штабах армий связь потеряна. Командующий 10-й армией развернул против неприятельских танков на своем левом фланге 13-й мехкорпус и собирается ввести в бой также и 6-й мехкорпус. Генералу Павлову, уже в течение двух недель получавшему сведения об усиленном движении механизированных колонн немецких войск в районах Сувалки и Бяла-Подляска, хватило и отрывочных сообщений из штабов армий, чтобы понять, что на участке 10-й армии немцами наносится связывающий удар силами пехоты, а главный удар противник наносит на флангах фронта крупными танковыми соединениями. Чего не мог предположить командующий округом, так это глубины оперативного охвата, задуманного противником: он посчитал, что оперативными целями немцев являются Белосток и Волковыск. Исходя из этого, Павлов отправил к Голубеву своего заместителя Болдина с поручением разобраться в обстановке на месте, обеспечить силами армии противотанковую оборону к югу и юго-западу от Белостока, а 6-й мехкорпус, оснащённый передовой бронетехникой, придержать для нанесения главного удара, а не использовать для затыкания дыр.
4-я танковая дивизия, входившая в состав 6-го мехкорпуса, была дислоцирована восточнее Белостока. Дивизия имела в своем составе 30 бронемашин разведки и 355 танков, в том числе 21 танк Т-34 и десяток 52-тонных КВ-2, оснащенных 152-миллиметровой гаубицей. Командир дивизии, 43-летний генерал-майор Потатурчев, был вызван к командиру корпуса генерал-майору Хацкилевичу в два часа ночи 22 июня. Два часа ему пришлось дожидаться, когда командир вернётся из штаба Голубева. В четыре часа утра тот вернулся и сообщил, что по германскому радио только что было объявлено о том, что Германия находится с Россией в состоянии войны. «Какие будут распоряжения?» - спросил Потатурчев. «Ждать»,- ответил Хацкилевич. В пять утра из штаба 10-й армии пришел приказ вывести корпус из мест постоянной дислокации и занять предусмотренные планом развёртывания по тревоге позиции в лесах под Белостоком. На перекличке, проведённой в дивизии Потатурчева, из 10 900 человек списочного состава недосчитались 500 человек, в том числе из 150 человек персонала медсанчасти в наличии оказалось лишь 25 человек. Тридцать процентов техники оказалось в нерабочем состоянии, ещё часть техники пришлось оставить: имевшихся под рукой запасов горючего на всех не хватило, а централизованные склады боеприпасов и бензохранилища уже были уничтожены налётами немецкой авиации. Едва колонны начали выдвигаться к местам развёртывания, как от Хацкилевича поступил новый приказ, расчленяющий дивизию Потатурчева: танковые полки он должен был развернуть против угрозы прорыва противника с гродненского направления на Белосток и Волковыск, а пехоту с артиллерией послать к переправам через Нарев создавать резервный рубеж обороны Белостока с юга и юго-запада в соответствии с приказом командующего фронтом. Несколько раз в течение дня части дивизии подвергались на марше налётам немецких пикирующих бомбардиоровщиков, однако к вечеру вышли на заданные рубежи и заняли оборону в лесных массивах вдоль дорог и возле переправ. На этих рубежах части дивизии Потатурчева останутся стоять, пока не окажутся в глубоком немецком тылу: ни Белосток, ни Волковыск не были оперативной целью немецкого наступления. Связи частей с вышестоящим командованием не будет в течение долгого времени. Поняв, что угодил в окружение, Потатурчев попытается прорваться с танками в юго-восточном направлении, но будет остановлен танками и артиллерией противника и вскоре расстреляет весь боезапас: бронебойных снарядов у танков было в обрез с самого начала. Горючее также подойдёт к концу. Через несколько дней в расположение штаба Потатурчева парашютист доставит приказ командующего фронтом: разбившись на небольшие группы, пробиваться на восток. Несколько бронемашин из состава дивизии, двигаясь на восток по ночам, а днём скрываясь в лесных массивах, доберутся до Беловежской пущи. Много дней спустя генерал Потатурчев, переодетый в штатское платье, выйдет из леса на окраине Минска и будет арестован немецким патрулём: его выдадут генеральская выправка и стёртые в кровь ноги.