СТИХОВАЯ ДОРОЖКА
УДАЧА
Похоже, всё мне надоело… Да, надоело — в этом суть. Но плакаться в кулак — не дело, С волненьем сам я разберусь.
Но тех причин, что предуспели Воображеньем овладеть, Признаюсь вам, на самом деле, Увы, ничем не одолеть.
Но жизнь течёт, пускай нескладно,
Другой, однако, не дождусь, И потому я, суекратно, Удаче в ножки поклонюсь.
МОЛЧАНИЕ
Не знаю, что сказать, И как сказать, не знаю, Уста молчат и брови на носу, И мой устав, в сомнении уставший, Качается, как тряпка на ветру.
Не знаю, что сказать, А знал бы даже, Произнести б не смог, Раз не приемлет слух…
А потому молчу, Молчу и вспоминаю, Что те, которых нет, Молчать умели вслух.
ГЛУПЕЦ И АФРОДИТА
На Афродиту заглядевшись, Глупец почтительно изрек: «Не вижу я на ней одежды, Ей это вовсе не в упрек. Она без них ничуть не хуже, Но, если б даму приодеть, Не стыже пригласить на ужин, Чтобы по-пьяни овладеть».
К 80-летию СОФИ ЛОРЕН
Была Шиколони, А стала Лорен. В ее нежном лоне Не скрыть перемен. Ах, если б сейчас ей Вернуть двадцать пять… Но смысла не вижу Себя распалять.
БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ
Так «быть или не быть»? Вопрос не праздный, На дне его морская Глубина, И ждать ответ ни с чем Несообразный, Терпенья не достанет У меня.
И в суету ушедши с головою, С реальной неизбежностью Признал: я водовоз, Который только возит, А жажду утоляет жадный глаз.
Бессмысленно менять, Что неизменно, И корень зла, как репку Потрошить, Немного сумасшествия, Но в меру… И приговор заменят На вердикт.
НЕСУЩЕСТВУЮЩАЯ ПОЭМА
Я остаюсь таким, как был. А был не храбрый, С поникшей лысиной ходил И часто наступал на грабли.
На красный свет стоял столбом, А — на зеленый — вперебежку… Так приближался к цели прежней — Быть незамеченным ни в чем.
Пришли другие времена, Потоки нового, бурля, Влекут иных в иные дали, А я застрял, как в Магадане,
Когда, из-за отмены рейса, Куняешь пауком в углу, А на тебя глядит Куняев С обложки грязной на полу.
Нелегкая, видать, судьба, Нелетная в душе погода, Стремлюсь на зов, но нет прохода, И кличут, значит, не меня.
Не зван, не призван, и не прозван, Как уголек в чужом костре, И догораю, будто елка, На самозваном Рождестве.
На перекрестках и развилках, Торчу я, как в печенках вилка, Стою, как столб, как сноп, как сноб, Но постепенно, лишь сознанья Касались ересь или гнев, Я снова убегал в созданье Несуществующих поэм.
МОНОЛОГ ОТВЕРЖЕННОГО
Какая там любовь — сплошные муки! И стынут в горле нужные слова. Кладу на грудь твою пустые руки, Чтоб жизнь вернуть, которую взяла.
Но в пустоте, как в затаенном гневе, Не сыщется полезных величин: Я слышу приглашение к обедне, И понимаю, зван я не один.
Проблема не в сопернике, он тоже Измучен неизвестностью, как я. Ты хороша… Мы признаем… Но все же, Не с нами ты, а до сих пор одна.
Борис Иоселевич
|