Писатели обычно пишут о том, что не могут разрешить сами.
П. М. Никиткин
У этого ангела никогда не было собаки, и он абсолютно ничего не знал о гравюрах Дюрера. Он жил на чердаке обычной панельной девятиэтажки и всё время хотел с неё сброситься. Но в самый последний момент всегда вспоминал, что у него нет крыльев, к тому же, он смертен. Поэтому своё самоубийство он откладывал на следующий день, который так и не наступал.
Ему было двадцать пять по человеческим меркам. И он не знал: много это или мало. Когда ангел выбрал этот дом, то сразу же решил, что будет жить по-людски. Поэтому он купил веник и швабру в ближайшем хозяйственном магазине и принялся за дело.
Поначалу он слишком быстро утомлялся и брал себе перекуры практически через каждые пять минут. Именно так он пристрастился к сигаретам. Постепенно нагрузка увеличивалась, и он даже начал находить вдохновение в физическом труде. Но вредная привычка так и не искоренилась из него.
Напротив, намертво въелась, сделав из ангела заядлого курильщика. Закончив наводить порядок в своём новом жилище, он купил два дивана и одно кресло. И только когда грузчики занесли их наверх, понял, что что-то здесь не так. Немного подумав, он расположил диваны напротив друг друга, а кресло отдал местному бомжу, чтобы ему было, где спать.
Семёныч, так звали бомжа, стал его лучшим и единственным другом. Несмотря на своё непростое положение, он был человеком исключительных моральных качеств и философского склада ума. При этом он упорно настаивал, что сам ушёл из дома, чтобы проверить какую-то загадочную теорию, о которой всё время отказывался что-либо рассказывать.
Ангел уважал выбор своего друга, поэтому не лез в его легкоранимую, чувствительную душу. Только кивал, подливая в пластиковый стакан ещё пиво, которое специально покупал для угощения. Керамическую посуду ангел не признавал, так как ему было лень её мыть. А одноразовые столовые приборы такой неприятности не доставляли.
Именно Семёныч надоумил его познакомиться с соседями, чтобы наладить с ними отношения. Ангел долго думал над этим предложением и в конечном итоге купил двадцать семь кактусов и начал ходить с ними по квартирам.
Что касается жителей дома, то без него их действительно было двадцать семь, и все они по-разному реагировали на такого странного гостя, что каждый раз аккуратно стучал в дверь и не отзывался на настороженный вопрос:
«Кто там?»
Смысл на него отзываться, если хозяин и так всё увидит, когда откроет дверь. Или не откроет. Во втором случае ангел просто оставлял кактус в горшке у порога квартиры и решительно уходил, боясь показаться излишне назойливым.
К концу второй недели его ознакомительных рейдов половина подоконников в подъезде была заставлена колючими растениями. Но он не отчаивался, а просто присаживался рядом с ними и в очередной раз затягивался, открыв окно, чтобы чувствовать не только холод, но и свежий воздух.
Однажды на его крышу, с которой он так и не смог сброситься, каким-то странным образом забрался самоубийца, совсем ещё молодой и зелёный. Вид у него, как и полагается в таких случаях, был совершенно несчастным. Молодой человек картинно заламывал руки и всё время рыдал.
Ангел стоял напротив него и внимательно смотрел на юношу, ничего не предпринимая. Он не мог отделаться от ощущения, что этот запутавшийся и дрожащий от страха человек знает о нём всё, вплоть до того, что на его лопатках имеются два глубоких шрама, которые никогда не сумеют зажить до конца.
— Ты же ангел…
— Ну и что.
Именно этого он всегда боялся: что его заметут, узнают либо начнут просить, умолять спасти чью-то душу. Но вместо испуга к нему пришло абсолютное равнодушие. Пусть знают. Пусть кричат об этом на каждом углу. Он всё равно не может ничего сделать. Не только с другими. Но даже с собой.
Он просто есть.
И всё.
— И ты не будешь даже меня отговаривать?
Он лишь пожал плечами.
— А зачем? Это ведь твой выбор. Заодно и мою мечту исполнишь.
Парень недоумённо посмотрел на него. Как будто он только что его предал.
— Но как же так?! — юноша всплеснул руками, но они, как на зло, оказались старыми истёртыми верёвками, концы которых неаккуратно подрезали, а затем и вовсе выбросили.
— Что как? Эта ведь твоя жизнь. И я не имею права лишать тебя выбора.
Парень совсем по-детски насупился, а затем обиженно пробубнил себе под нос:
— Ну, я ведь не хочу исполнять чужую мечту...
— Вот и отлично. На одного самоубийцу меньше.
Развернувшись, ангел пошёл к себе. Оставив парня наедине с его мыслями.
***
Прошло с полгода, как он поселился на чердаке типичной городской девятиэтажки. Со временем соседи выучили его физиономию и начали даже здороваться, попутно спрашивая о его делах.
«У меня всё хорошо».
Этой фразе он выучился у людей, которые часто говорили её в такие моменты, когда не хотели вдаваться в подробности своей личной жизни. Личное — это его быт, мысли, редкие разговоры с Семёнычем. Потому что тот всё время пил, чтобы не возвращаться домой, а также в привычную для многих (но только не для него) реальность.
Несмотря на то, что ему нравилось курить, пить он так и не начал. Возможно, так и не дошёл до нужной кондиции, а, может быть, просто принял существующее положение вещей и в конечном итоге смирился с ним.
У него, как и у любого нормального человека, появилась работа, новые приятели, ночные подруги, что не задерживались даже до утра. Переспав с очередной из них, он ставил «+1» в своём блокноте, а после ложился снова на диван, чтобы забыться до утра.
Порой случается так, что пресытившись определённой потребностью, организм начинает бунтовать, а затем и вовсе создаёт для себя новый график. Так случилось и с ним, когда он больше не сумел засыпать под утро.
Ангел где-то вычитал, что на бессонницу благотворно влияет повышенная физическая и умственная активность. Сначала он ходил взад-вперёд, считая шаги от одного угла до другого, а затем принялся думать, пытаясь понять, что же он делает не так.
Если бы не курево, то он бы, наверное, не заснул. А так, после четвёртой пачки всё-таки получилось. И он действительно был этому рад. Возможно, ангел впервые в жизни радовался такой мелочи. Возможно, это был первый раз, когда он вообще чему-либо радовался. Ведь раньше ему всегда думалось, что сон — это естественный процесс, который происходит по расписанию и не имеет сбоев в работе.
Но как оказалось, он слишком мало знал о мире, пока не зажил по-настоящему. Ангел и не заметил, как ночные прогулки сделались одной из составляющих его довольно банального существования. Курить на улице после десяти вечера было вообще замечательно. Так же как и сидеть на скамейке.
Именно на ней он познакомился с Асей — милой девушкой из соседнего дома. Асю часто бил муж и когда он напивался до беспамятства, а затем и вовсе засыпал, она выходила на улицу и подолгу сидела во дворе, совершенно не боясь при этом стать жертвой серийного маньяка.
Но вопреки всему Ася стала жертвой двадцатипятилетнего ангела, у которого не было крыльев и который курил, как паровоз, а иногда даже матерился. Но к ней он всегда обращался уважительно на «Вы» и даже смущался время от времени.
Безусловно, ей была приятна его компания. Ведь он умел не только говорить, но и слушать. Очень внимательно и совсем не перебивая. Но муж-алкоголик всё равно оценивался ею в несколько раз дороже. Поэтому однажды ночью она не пришла на их общую встречу. Через пару дней ангел узнал, что в порыве ревности пьяный супруг задушил Асю.
***
Прошёл год. Ангелу исполнилось двадцать шесть, и он решил, что пора что-то менять в своей жизни, но что именно — так и не придумал. Поэтому всё продолжилось по накатанному кругу: дом — работа — дом. Полуночные интрижки. А также невыносимая бессонница, но теперь без приятной ночной компании.
Однажды вернувшись домой раньше обычного, ангел обнаружил на чердаке Семёныча, ожидающего, видимо, его возвращения. Тот уже больше месяца не заходил к нему, а иногда даже в открытую игнорировал ангела, отдав предпочтение бутылке. Ведь она в отличие от него была женского рода.
Поставив перед Семёнычем предмет его обожания, ангел забрался на диван с ногами и укутался в одеяло.
— Стаканы в шкафу.
Это можно было и не говорить. Так как Семёныч уже припал губами к бутылке и начал получать удовольствие.
— Зачем пришёл?
Не обращая внимания на хозяина чердака, мужчина вдохновенно делал глоток за глотком, впуская в себя живительную влагу. С последней их встречи Семёныч осунулся, начал бриться и даже остриг вечно торчащие в разные стороны волосы. В общем, обрёл человеческий вид.
— Я принёс тебе объявление. Ты же их всё равно не читаешь.
Это было действительно так. Ангел практически не интересовался внешним миром. Ему хватало чердака и ночных улиц, освещённых тусклыми фонарями. Также как Семёнычу оказывалась всегда нужной только зелёная стеклянная чаровница с вытянутым горлом. В неё совершенно безболезненно помещалась вся его действительность. По крайней мере, до недавнего времени.
— В этих объявлениях нет ничего интересного.
— Откуда ты знаешь?
Семёныч часто подлавливал его на словах, заставляя переосмысливать, казалось бы, очевидные вещи.
— Откуда я знаю? — ангел нервно рассмеялся и ткнул пальцем в потолок. — Оттуда.
Его собеседник недоверчиво посмотрел в сторону своего оппонента:
— Ну, тогда тебе уже должно быть известно, что дом-то наш… того.
Взяв со стола объявление, Семёныч уже собирался удалиться восвояси. Но ангел прерывисто окликнул его:
— Подожди! Дай сюда!
Семёныч довольно крякнул и остановился прямо у порога.
— С тебя ещё одна бутылка.
— Меркантильная ты сволочь…
— Тогда две.
Ангел обречённо вздохнул и встал с дивана, не заметив при этом, как с него сползло одеяло. Механически перешагнув через осунувшийся тряпичный комок, он подошёл к своему подвыпившему другу и с абсолютно серьёзным видом спросил:
— Это ведь не шутка, да? Дом действительно сносят?
Но заданный им вопрос так и остался висеть в воздухе.
— Семёныч, ну, не молчи, пожалуйста.
Не зная, что делать, ангел встал на цыпочки и потянул своего приятеля за рукав, приставив к его губам почти допитую бутылку.
— Семёныч, миленький, ну, скажи хоть что-нибудь, пожалуйста!
Но вместо ответа вчерашний бомж протянул к ангелу дрожащие ладони, позволив священному для него сосуду не только упасть, но и разбиться.
|