ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Добавить сообщение

Валенки

Автор:

Лёха проснулся от сосущего чувства голода, шуршания ходиков и странного, скребущего звука. Всё это было знакомо. Был знаком голод, к которому Лёха так и не мог привыкнуть. Даже была понятна причина странного звука. Младший брат Лёхи, сидя на сундуке, который служил ему кроватью, обгрызал края сахарницы. Сахара в посудине давно не было, но желание хоть немного насытиться, пересиливало здравый смысл брательника. Да и был ли он у Коляна, этот самый смысл? В другое время Колька за порчу сахарницы, горловина которой стала давно зазубренной, получил бы хороший подзатыльник. Но сейчас Лёха решил не мешать вандалу. Пусть хоть стол сгрызёт, всё равно в доме жрать нечего. Да и холод собачий в комнате. Лёха ещё больше прижал подбородок к груди, чтобы не вдыхать студеный воздух нетопленной комнаты. Вернее, печка топилась ещё вчера. Но надолго ли хватит одного брёвнышка? Интересно, а сколько сейчас времени? Вопрос, который задал себе Лёха, был вовсе не праздный. Нет, ему не надо никуда идти; ни в ФЗУ, ни на завод. Хотя сегодня температуры вроде бы и нет, но больничный остаётся. И к врачу надо будет только через два дня. Но время всё-таки узнать надо. Спрашивать Коляна бесполезно. Единственно, что тот может, так это бесконечно облизывать сахарницу, да пялиться на брата, когда Лёшка будет есть свой обед. А Витька, наверное, скоро принесёт пайку. Витька друган что надо. Лучшее доказательство тому, это Витюнина неимоверная честность. Интересно, а мог бы он, Лёшка, не отщипнуть хоть кусочек клёклого хлеба, не выпить хоть глоток жидкого супа, в котором нет ни жиринки, если бы ему пришлось носить пайку другу? Ответить на столь нелёгкий вопрос Лёшка был не в состоянии даже себе.
- Хватит посуду грызть! – резко поворачиваясь в кровати, отчего часть тряпья, которым он был укрыт, свалилась на пол, рыкнул осипшим больным горлом старший брат. При этом взгляд Лёхи был устремлён не на оболтуса брата, а на старенькие ходики, тихо шелестевшие на стене. Колян от простуженного голоса брата чуть вздрогнул, но, недовольно взглянув на так некстати проснувшегося старшего брата, и мгновенно осознав, что тот не хочет выползать из пригретой постели, проканючил:
- Тут сахаринки ещё прилипли. Оставлять их что ли.
- Положи сахарницу на стол. Желудок испортишь, дурак, - Лёха немного подумал, глядя на дешёвую керамику и, не зная, как её определить, авторитетным тоном всезнающего взрослого закончил, - Это же стекло, олух.
Взгляд Лёхи опять перескочил на циферблат. Хорошо всё же, когда тебе носят еду в постель. Лёшка перевёл взгляд с ходиков на свои совершенно развалившиеся кирзовые, рабочие ботинки, стоявшие в углу, возле двери. Из-за этой кирзовой рвани и простыл. В них не то что снег, но и стружка свободно попадает. Выдают на год. Как будто по паркету ходить придётся. Лёха тихонько, чтобы не заметил Колька, вздохнул. Паркет Лёха никогда не видел, но что такое бетонный пол цеха, весь забрызганный эмульсией, машинным маслом – это он знает. И знает, как это отражается на обуви. Хреново отражается. Через полгода можно, да что там можно, нужно, просто необходимо кирзачи заменять на новые. Только кто их даст, когда положено через год выдавать. Лёха опять вздохнул. А в эти ботинки, как ни запихивай газет, всё равно ногам холодно. Представив, как через два дня придётся топать в больницу по морозу, Лёха внутренне содрогнулся. «Так и загнуться недолго», - сделал он неутешительный прогноз.
- Слышь, это ты мои ботинки к двери поставил? – с вполне осязаемой мрачно-угрожаемой интонацией поинтересовался Лёха, насуплено рассматривая скурёжившегося на своём сундуке Коляна, который упорно старался спрятать босые ноги под одеяло.
- Мамка, - косясь на заветную сахарницу, проканючил заморыш Колян.
Собственно Лёшка тоже был далеко не богатырь и его также можно было вполне назвать заморышем, но старший брат был подросший заморыш и смотрелся всё же не столь жалко.
- Мамка, мамка, - передразнил младшего старший, - Ну так подай мне их.
- Полы то ледяные, - заныл Колька.
- Так обуйся, вон у тебя чоботы то рядом с сундуком. А мне что, босиком больному шлёпать? Хочешь, чтобы я вообще околел?
Видимо перспектива остаться без старшего брата всё же напугала Коляна и он, поспешно просунув ноги в довольно драные валенки, поспешил выполнить требование Лёхи. Накинув на плечи колючее одеяло, Лёха с трудом обулся, только сейчас осознав, насколько он ослаб.
- Ладно, поссу и опять в кровать завалюсь, - решил Лёшка.
По причине лютого мороза и болезни Лёхе теперь разрешалось не бегать в сортир, расположенный во дворе. Этой привилегией он сейчас и воспользовался, стараясь, чтобы одеяло не соскользнуло с мосластых, узких плеч. Едва сделав дело, Лёха собрался уже идти к своей ещё, как он надеялся, не остывшей постели, но тут в комнатёнку вломился Витёк. В одной руке у него была порция жидкой баланды, налитой в банку, старательно обёрнутую газетой. Увидев долгожданного друга, Лёха широко, благодарно, по-собачьи улыбнулся. Осторожно взяв драгоценный свёрток и прижимая локтями сползающее с плеч одеяло, аккуратно поставил банку на стол, пытаясь определить, не замёрз ли суп. Ощутив лёгкую теплоту, исходящую от банки, довольно улыбнулся:
- Хорошо всё-таки, что наш барак от ФЗУ недалеко. Хлеб за пазухой?
Всё это Лёха бормотал скороговоркой, сглатывая от нетерпения слюну.
- Жри быстрее, - грубо оборвал счастливые разглагольствования друга Витёк, подавая кусок липкого, чёрного хлеба.
Лёшка опешил и даже чуточку помедлил, прежде чем откусить пайку, настолько его удивил приказной тон Витька. Всё же он не стал тратить время на выяснение отношений, а принялся с наслаждением хлебать из банки баланду. Ложка для столь жидкого супа не требовалась вовсе. В общем-то, Витёк зря торопил Лёху. Суп и так исчезал с неимоверной быстротой. Так что младший брат смотрел на этот иллюзион с испуганной горечью и сожалением, не в состоянии отвести взгляда. А Витёк в это время пояснял:
- На станции состав стоит.
- Ну? – промычал Лёха, запивая липкий хлеб.
- Вагон один там есть. Наверное, под бомбёжку попадал.
- Ну? – не считая нужным на пространное словоизлияние, опять промычал Лёха.
- Валенки там, - закончил пояснять Витёк.
- Так охрана же, - наконец то посчитал целесообразным более длинную фразу Лёха.
- Холод собачий, а вагон последний.
- А откуда знаешь, что там валенки?
- Пацаны видели, как загружали: Михей, Нос, - и, считая, что более весомого аргумента приводить и не требуется, продолжил, - собираемся у Михея. Нас уже ждут, наверное.
- А чё сюда-то не зашли? – допивая остатки супа, удивился Лёха. Ему было невдомёк, что пацаны просто не хотели созерцать обедающего другана. Есть ФЗУшникам хотелось всегда, даже после обеда.
- Оставь, оставь, - жалобно заканючил Колян.
Мельком взглянув на брата, Лёха сделал последний глоток.
- Бежать придётся, а у меня после болезни совсем сил нет, - не извиняясь, но поясняя вполне серьёзно, как равному, промолвил Лёшка, не глядя, однако, на младшего брата.
Тот, не смотря на малый возраст, всё осознал, понял и без всякой обиды лишь тяжко вздохнул.
- Не расстраивайся, скоро мамка прийти должна, принесёт наверное что-нибудь и пошамать, - успокоил Лёха младшего брата.
- Ты одевайся давай, да пошли. Нечего бодягу разводить, - оборвал, опять без всякого такта, разговор братьев Витёк.
Задуманное предприятие оказалось на деле не столь простым. Прежде чем получить вожделенные валенки, Лёха здорово промёрз, ноги уже ничего не чувствовали. И в тот момент, когда надо было побыстрее утекать, Лёшка не смог пересилить себя и не обуть добычу. Валенки, хотя и попались удачного, маленького размера, но всё равно были велики.
- Ничего, подрасту, - утешил себя Лёха, радуясь тому, что всё же, как ни замёрзли ноги, но ощущают колючий войлок на ноге. А значит, скоро ступни будут согреваться. Но в этот момент раздались трели свистков охраны.
Лёху перехватил пожилой милиционер, который был тоже, как и его пленник, измождён и худ. Но руки у старика оказались неожиданно цепкими, а со стороны вокзала уже подбегал более молодой, но с нездоровой отдышкой милиционер.
И тут только Лёшка ощутил поистине животный страх. Нет, не тюрьмы боялся Лёха. Не настолько у него было развито воображение, чтобы представить то, чего никогда не ощущал. И закона Лёха тоже не боялся, потому что никогда не задумывался о таких понятиях. А то, чего поистине испугался Лёха, выплеснулось в истошном крике ужаса:
- Дяденька, не снимайте с меня валенки! Дяденька, не снимайте с меня валенки!
P. S.
Преступление, совершённое Лёхой, было весьма серьёзным, особенно по законам военного времени. Нападение на воинский эшелон, кража со взломом. А в то время полная уголовная ответственность у нас наступала с двенадцати лет. Лёшке было уже четырнадцать. А пятнадцать ему дали.

Отзыв:

 B  I  U  ><  ->  ol  ul  li  url  img 
инструкция по пользованию тегами
Вы не зашли в систему или время Вашей авторизации истекло.
Необходимо ввести ваши логин и пароль.
Пользователь: Пароль:
 

Проза: романы, повести, рассказы