ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Добавить сообщение

Умная пуля

Автор:

Рабочий день подходил к концу. За окном приятно щебетали воробьи, радуясь летнему теплу. Заместитель прокурора блаженно вздохнул и потянулся на стуле, разминая своё грузное тело. Затем он взглянул на рабочий календарь и, остановив взгляд на годе, подумал, как быстро летит время. Вроде совсем недавно страна несла бремя войны, а гляди ты, два года как не воюем. Открыв сейф, достал оттуда принесённую одним из просителей бутылку армянского коньяка, потом солидный шматок сала, подаренного другим просителем. Из ящика стола была извлечена и буханка чёрного хлеба. Всё это наш заместитель прокурора аккуратно сложил в объёмистый портфель и, отправился к своему начальнику, с которым они были не только в деловых отношениях службы, но и просто друзья. Василь Васильевич, а именно так звали зама, ещё раз широко улыбнулся, всё-таки приятно, когда твой непосредственный начальник ещё и друг, и широким уверенным шагом хозяина вышел из кабинета. Когда наш благодушный заместитель подходил к кабинету своего друга, его чуть не сбила с ног вылетевшая оттуда молодая женщина со счастливым донельзя выражением прелестного личика. Вскрикнув: «Ах, извините»! - женщина промчалась мимо. Василь Васильевич недоумённо проводил даму задумчивым взглядом и лишь после этого прошёл в приёмную друга.
- Это кто? – не скрывая любопытства, поинтересовался он у секретарши Нины.
- Посетительница, - коротко ответствовала та совершенно равнодушным тоном, даже не улыбнувшись и не повернув головы.
Взглянув на бесстрастное лицо секретарши, Василь Васильевич не стал более ничего говорить, а просто направился к кабинету друга. Василь Васильевич знал, что у Нины плохо с сыном, что у того больное сердце и парень находиться в настоящее время в кардиологическом отделении больницы.
Переступив порог кабинета, Василь Васильевич первым делом поинтересовался опять о странной посетительнице, которая со столь счастливым лицом выбежала только что ему навстречу. Однако счастливое состояние его посетительницы видно никак не повлияло на прокурора, потому что Иван Иванович лишь хмуро изрёк:
- Дура.
- Хм, - недоумённо хмыкнул пришедший к другу Василь Васильевич, - а по виду не скажешь. Вид очень даже интеллигентный и даже обеспеченный. - И, вероятно желая развеселить друга, пошутил, - дуры то они несколько иначе вроде выглядят.
- Всякие есть, - всё с тем же мрачным выражением лица отвечал начальник, догадливо доставая из сейфа между тем палку копчёной колбасы, а из стола стаканы и общепитовские мелкие тарелки. Так же из выдвижного ящика стола Иван Иванович извлёк раскладной немецкий нож. Василь Васильевич знал, что это подарок и даже знал от кого и за какие заслуги, но так как нож к делу в данный момент совершенно не относился, Василь Васильевич с благодушной улыбкой достал и свои скромные припасы. Покосившись на шмат сала и хлеб, Иван Иванович на правах хозяина взялся за нож. Иван Иванович был человек простой и, согласно единодушному мнению, весьма душевный. Вот и сейчас, он, прежде чем приняться нарезать сало, предварительно по селектору отпустил секретаршу.
- Жаль бабу, такое несчастье с сыном. – И хотя Иван Иванович знал, что его друг осведомлён обо всём, всё же счёл нужным продолжить сетования, - Всего год как женился, дочь недавно у парня народилась и вот на тебе. А, казалось бы, живи да радуйся, тем более война закончилась. – Иван Иванович вздохнул и, горестно сообщил. - Я парню и на юридический помог устроиться и вот на тебе.
- И почему так бывает, что хорошему человеку столь не везёт в жизни? – с философской обречённостью спросил Иван Иванович. Ответа он, впрочем, от друга, который уже разлил напиток по стаканам, не ждал.
Василь Васильевич же, воспользовавшись благоприятным моментом, вроде бы шутя, с коротким смешком, возразил:
- От тебя вон даже дуры со счастливыми лицами выскакивают.
Однако шутка привела товарища лишь в ещё более мрачное состояние и тот, закусывая коньяк салом и одновременно наливая по второй, невнятно пробурчал:
- А вот таких мне совершенно не жаль.
- Да эту дамочку, - Василь Васильевич широко, благодушно улыбнулся, - если судить по её счастливому виду, и жалеть то не нужно.
Взглянув на своего заместителя, Иван Иванович отложил в сторону стакан и, не скрывая раздражения, произнёс:
- Ты, понимаешь, ведь всё у бабы есть; доктор наук, должность, сын. Но нет, - Иван Иванович возмущённо стукнул кулаком по массивному столу, - ей, видите ли, ещё свиданку с мужем подавай.
- Вот как! – изумлённо только и смог что вскричать бывалый заместитель. – Так у неё что же, муженёк сидит, значит?
- Контрик он, за шпионаж осуждён, - не сбрасывая с лица хмурого выражения, ввёл в курс дела коллегу Иван Иванович.
- Опа, во как! – опять лишь смог воскликнуть Василь Васильевич.
- В сорок первом сдался в плен, а после освобождения Германии отправлен особистами в лагеря.
- Нда, - очищая кусок колбасы от кожуры, с осуждением промолвил понятливый заместитель.
- И ты представь, эта стерва своего муженька ещё защищает здесь у меня в кабинете. Она посмела утверждать, что того, дескать, в плен взяли раненого.
- Вот сволочь, как будто это кого оправдывает, - с безграничным возмущением воскликнул Василь Васильевич, даже забывая про колбасу.
- Вот, вот, - с готовностью поддержал возмущение друга, как и подобает истинному законнику, Иван Иванович и тут же продолжил вводить в курс дела своего понятливого друга. – Более того, эта тварь ещё утверждает, что её контрик в лагере входил в группу антигитлеровского сопротивления.
- Да как же ты её прямо здесь то не арестовал? – не скрывая безграничного изумления, вскричал Василь Васильевич, откидываясь на спинку стула.
- Хотел, хотел, - чуть ли не скрепя зубами, процедил архибдительный начальник.
- И что? – недоумённо поинтересовался старый товарищ, внимательно глядя прямо в глаза своему начальнику.
- Ну, как же, она оказывается незаменима. Она ведь такой специалист, доктор наук.
- Это не смотря на её молодость? – с сомнением произнёс бдительный заместитель. – Что-то здесь не чисто.
- Вероятно, надо будет присмотреться к тому заводу повнимательнее. А то видишь ли, незаменимая она у них.
- Да, - промолвил задумчиво Василь Васильевич после того как друзья выпили по второй и вновь закусили каждый хорошо приготовленным салом, от которого сейчас в комнате стоял аппетитный чесночный дух. Затем он слегка прищурился, как бы вспоминая приятное. – А помнишь нашу службу в военном трибунале?
Иван Иванович сразу же оживился, едва друг напомнил ему о былых деньках и с улыбкой прогудел, не забывая при этом смачно вгрызаться крепкими крупными зубами в нежную корку сала:
- В то время я бы эту бабу без всяких разговоров шлёпнул, а теперь вот валандаться приходиться, да ещё разрешение давать на свиданку.
- Неужто и разрешение выдал, - не скрывая ужаса, воскликнул донельзя удивлённый зам.
- И знаешь, что эта дура мне тут приводила в качестве убедительного аргумента, необходимости поездки в лагерь? – криво усмехаясь, но не над испугом друга, а как бы в своё осуждение и мягкотелость.
- Что? – только и смог выговорить опешивший заместитель.
- Она говорила, что ребёнок совсем не знает отца, почти что не помнит его.
- Вот сволочь, - невольно вырвалось у рьяного законника Василия Васильевича.
- Вот и я говорю, что сволочь, - охотно согласился с другом начальник.
Некоторое время они молча кушали скромный свой ужин, думая каждый о своём и, как видно об одном и том же.
Наконец прожевав круг колбасы, Василь Васильевич, столь же сурово нахмурив брови, как это делал его начальник, когда он входил к нему, спросил:
- А где же её муженёк сейчас отсиживается?
- В Озёрлаге, - беря с фаянсовой тарелки колбасу, пробурчал неохотно Иван Иванович.
В Озёрлаге, - радостно улыбаясь, вскричал восторженно зам.
- Ну, да, - хмуро подтвердил прокурор, не понимая, что так обрадовало друга.
- Да ведь там же начальником Мишка сейчас. Помнишь, с сорок четвёртого по сорок пятый у нас в трибунале служил. – Лицо Василь Васильевича сияло от радости.
- А чёрт, старею. А ведь точно. За что же его в ту тьмутаракань поставили только не упомню. – Теперь начальник тоже радостно улыбался.
Его заместитель, однако, не стал напоминать причину ссылки Мишки, считая этот факт сейчас не столь существенным. Однако то, что он бывал у друга в гостях, вспомнил и решил поделиться воспоминаниями.
- Помнишь, как ты меня к себе взял год назад.
- А то, - вгрызаясь в сало, подтвердил прокурор, с улыбкой, чуть ли не нежно посматривая на своего зама.
- И как это я до сих пор тебе не рассказал о встрече с Мишкой. Он ведь там у себя популярен как кинозвезда.
- Иди ты, - разливая остатки по стаканам, возбуждённо вскричал Иван Иванович, - чем же он так знаменит то стал?
Прежде чем ответить, Василь Васильевич весело рассмеялся и некоторое время хохотал, не в силах угомониться. Но, едва успокоившись, рассказал следующее:
- Ты, понимаешь Ваня, у него в лагере сидит, по крайней мере тогда ещё была жива, одна старушенция. Ей в обед сто лет. Толку на лесоповале от неё, понятно, никакого, так он эту старую каргу поставил водовозом.
- Ну, и в чём соль? – не понимая юмора, поинтересовался прокурор, доставая из сейфа при этом бутылку водки, от чего у его друга радостно блеснули глазки и он с ещё большим воодушевлением продолжил повествование.
- А соль в том, что бабка то эта ещё Смольный оканчивала, потом ещё что-то. А перед арестом работала искусствоведом.
- Ну, ты давай ближе к сути, - разливая водку, потребовал Иван Иванович.
- Подожди, не торопи. Дело в том, что эта старушонка знала несколько иностранных языков.
- Ну? - Кромсая ножом сало, нетерпеливо вопросил Иван Иванович. – Многие контрики знали по нескольку языков. Грамотные, сволочи.
- Вот, вот! – Весь просто сияя от радости, подтвердил Василь Васильевич. – Языки-то она знала, а вот матюкаться по-русски совершенно не умела.
- А это-то здесь при чём? - Вставая чтобы пошире открыть окно, спросил недовольно Иван Иванович. Он очень не любил, когда приходилось долго доходить до сути.
- Да притом, - радостно взвизгнул его друг, потирая возбуждённо руки, - что лошадь то эта, что бочку возила, совершенно с места не трогалась, пока её не обматюкаешь. Лошадь не понимала обыкновенного человеческого языка, вернее лошадиного. Ни на «но», ни на «тпру» коняга просто не реагировала. Короче лошадь зэчка.
- И что? – всё ещё не понимая друга, хмуро поинтересовался Иван Иванович.
- Да то, - сияя от радостного воспоминания, вскричал Василь Васильевич, с трудом стараясь подавить приступ смеха, - что Мишка мне эту старушку показывал, когда я случайно у них там, в командировке оказался, как она лошадью управляет, как её материт. Я, честно скажу, просто оборжался, чуть со смеху тогда не подох. Умора! Мишка на эту старушку полюбоваться всё начальство области водит, как в цирк.
Наконец Иван Иванович оценил юмор и весело расхохотался:
- Да, юморить Мишаня умеет.
Посмеявшись дуэтом, друзья ещё выпили и вновь закусили, а потом Василь Васильевич уже вполне серьёзно предложил:
- Надо эту сучку, которая сегодня столь радостная от тебя выскочила, проучить.
- Да не волнуйся, я ей займусь в самое ближайшее время, охотно откликнулся на предложение верного друга прокурор.
- Нет, Ваня, ей надо сейчас заняться, - смело возразил своему начальнику Василь Васильевич.
Теперь уже Иван Иванович смотрел на зама с интересом, не напрасно ожидая от того чего-нибудь сверхординарного.
Василь Васильевич усмехнулся и, наклонившись вперёд, стал обстоятельно излагать свой коварный план.
Но мы теперь оставим наших приятелей и сослуживцев наедине. А лучше вернёмся к счастливой женщине, которая столь смело вытребовала или выклянчила свиданку с мужем. На следующий день, уже в ночь, Наталья Львовна, а именно так звали, величали нашего талантливого доктора наук, уже ехала вместе с малолетним сынов в далёкий Озёрлаг. Рядом, на соседних местах мирно спали две женщины и, за окном мелькали редкие огни полустанков, деревень. На нижней полке спал совершенно безмятежно, радостно улыбаясь во сне сын, который совершенно не помнил отца, но мечтал его увидеть. Поправив одеяло на ребёнке, Наталья Львовна со вздохом облокотилась на столик, радуясь, что сумела достать купейные билеты. Была ли она рада поездке? Разумеется, была. Но, одновременно с радостью примешивалось и чувство страха. Ей было страшно не столько за себя, сколько за сына. Конечно, в том, что мальчик должен знать отца, женщина не сомневалась, но Наталью Львовну всё же пугала поездка, пугала не далью расстояния, а тем местом, куда приходилось сейчас ехать. Женщина постаралась отбросить уже ненужные страхи и переживания и сосредоточиться на мелькающих за окном ночных пейзажах. И хотя разглядеть ничего было нельзя из-за густой черноты ночи, женщина упорно всматривалась в темноту, вслушиваясь при этом в перестук колёс. Постепенно в голове стали сами собой возникать стихи. Наталья Львовна удивилась, но не стала усилием воли прерывать неожиданное творчество. Впрочем, не такое неожиданное. Она иногда писала стихи. Наверное, потому, что любила поэзию. И то, что иногда её мозг помимо воли творил в не свойственном её деятельности направлении, для женщины не было ни удивительным, не неожиданным. Однако Наталью Львовну удивило содержание рождающихся стихов, удивило настолько, что она, достав бумагу и карандаш, старательно принялась записывать своё дорожное творчество.
Сжимает расстояние
По рельсам тепловоз.
Я еду на свидание
Под Воркуту в мороз.
То, что она летом пишет про мороз, женщину удивило. Хотя, кто его знает, какая под Воркутой сейчас, в июль температура. Мороза, разумеется, наверняка нет. Наталья Львовна, обеспокоенно посмотрев на безмятежно спящего сына, тяжело вздохнула и неожиданно для самой себя продолжила сочинительство.
Жена не декабриста,
А зекова жена.
Твердят колёса быстрые,
Что ты ему нужна.
Наталья Львовна с изумлением поглядела на написанное, удивляясь тому, что так вот, как будто походя, назвала себя женой зэка, а, стало быть, своего интеллигентного супруга зэком. Это было настолько диким, что женщина невольно оглянулась, желая удостовериться, что не спит. Нет, она не спала, а мысли вновь выстраивались в стихотворные строчки.
Познай же даль далёкую.
Свиданочка раз в год.
Познай места нелёгкие,
Где в мае стужа, лёд.
Наталья Львовна никогда не была под Воркутой, не знала, какая там погода в мае, да и сейчас был вовсе не май, а начало лета. Но она не стала задерживаться на частностях, и смело продолжила творчество.
Где чахлые берёзы
Заводят хоровод
Под перестук колёсный
Где серый небосвод.
Исход твоей поездки
Сквозь сумрак и метель
Мирок казённый, тесный
И узкая постель.
Удивившись тому, что упорно в летнюю жаркую ночь вспоминает зиму, женщина, нахмурив лоб, и убедившись, что попутчики спят и не наблюдают за её работой, продолжила вновь. Строки парадоксально казались знакомым переживанием.
Ты к этому ль стремилась.
Ты этого ль ждала,
Когда в него влюбилась,
Любимою была.
И хотя предложение было явно вопросительным, Наталья Львовна вопреки правилам грамматики не поставила вопросительного знака. Она лишь тяжко вздохнула. В коридоре вагона с лязгом открылась дверь соседнего купе. Этот металлический звук захлопывающейся створки двери напугал её и вместе с тем подвиг творчество. Уверенной рукой женщина закончила стихотворение, удивляясь тому, что черновик получился совершенно без помарок, словно она не сочиняла, а писала по памяти знакомые строки.
А нынче лязг засова,
Тягучий скрип петель
И ожиданье снова,
Когда придёт апрель.
И снова жди свиданку
Мечтая про Урал,
Где жёсткая лежанка.
Как врачеватель ран.
Не тела, что здорово,
Души, что как нарыв,
Хоть лечит арестованного
Про боль свою забыв.
Прочитав написанное, Наталья Львовна почувствовала, что слёзы сами собой навёртываются на глаза. Поспешно выключив свет, она спрятала листы со стихами в сумку и поспешно легла в постель, надеясь заснуть.
Ну, что же, оставим теперь женщину в покое. Не потому, чтобы не мешать отдыху, а для того, чтобы познакомить читателя со следующим героем нашего рассказа, которого он уже немного знает. Это герой является начальником того самого лагеря, куда поезд везёт Наталью Львовну с её сыном. Михаил, а точнее Михаил Петрович, был сравнительно молодым человеком в звании подполковника, хотя уже и в должности начальника лагеря. Михаил Петрович попал сюда за сущие пустяки, просто за мизерную провинность. И хотя его не обделили ни в должности, ни в звании, а он должен был вскоре получать полковника, так как хозяйство было большое, молодой офицер считал себя несколько обиженным жизнью. Правильно, кому это понравиться, жить чуть ли не Заполярным кругом, охраняя всякую сволочь. Но сейчас он не думал про свои мелкие обиды, вспоминая звонок далёких друзей, с кем ему приходилось вместе служить ещё в трибунале. Теперь он рассматривал бумаги на разрешённую свиданку одного из своих контриков, удивляясь тому, насколько глупы люди. Глупы не потому, что едут в неимоверную даль, а потому, что не отказываются от признанных «врагов народа, контриков и шпионов». Вот и эта приехавшая дамочка, не смотря на высокую должность там, на большой земле, на свою докторскую степень, ну не дура ли. Да, Иван Иванович молодец, таких необходимо учить и ещё раз учить, как завещал великий Ленин. «Ну, что же, поучим», - пробубнил про себя молодой подполковник и вызвал к себе лучшего стрелка охраны, мастера спорта, в общем, снайпера. Поглядывая в окно, на суровую и однообразную природу, Михаил Петрович терпеливо ждал своего любимца. Колька был неказист, как, наверное, и должен выглядеть любой снайпер, но он был парень совершенно без претензий. Выросший в беднейшей семье, парень был благодарен любой подачке, которую ему перепадало по службе. Да, гордецов наш подполковник не любил. Ну, не лежала у него душа к зазнайкам, к тем, кто очень уж высоко о себе мнил. «Нет, для такой работы как наша, подходят именно такие, вроде Николая парни», - подумал офицер, с удовольствием оглядывая вошедшего старшего сержанта. Махнув нетерпеливо рукой, но не для того, чтобы унизить, а как бы говоря, что сейчас солдата позвали отнюдь не по пустякам, начальник лагеря пригласил солдата присесть к столу. Явно польщенный вниманием начальства, весь сияя от счастья и даже не пытаясь скрыть своего чувства, солдат смело сел к столу и преданно уставился в глаза любимому командиру. Николай знал, что любим и всячески старался не подвести своего начальника. Однако то, что пришлось услышать солдату, его крайне возмутило, ведь ему предлагали ни мало ни много, как пойти в наряд.
- Товарищ подполковник, за что, я ведь только что из наряда, - даже не стремясь скрыть нахлынувшее возмущение, вскричал наш исполнительный солдатик.
- Ты не ерепенься, - сурово оборвал старшего сержанта начальник, - а сначала выслушай. У тебя вообще постановка вопроса неверная. Не за что, а почему. Понял?
Видя, что его подчинённый совершенно ничего не понял, подполковник наклонился к нему поближе. Наш стрелок тоже непроизвольно придвинул своё личико заморыша к широкой и красной физиономии начальника.
Но мы не будем подслушивать тайны. Вернёмся лучше к нашей счастливой женщине, которая с таким трудом добилась свиданки с супругом. Теперь она радовалась, что под этой легендарной Воркутой в данное время нет ни морозов, ни пурги. Радовало женщину и то, что сын с нетерпением ожидает встречи с отцом, которого он, по сути, и не знал. Мальчик счастливо улыбался, держа мать за руку. Вернее это она крепко держала сына за ручку. Сумка с провизией стояла рядом, хотя она и знала, что ничего сейчас передать не удастся. Все посылки должны были проходить через спецприёмник, через распределитель.
Вскоре конвой вывел наружу, за ограждение её мужа. Его вид поразил Наталью Львовну. Если бы она увидела супруга где-то в другом месте, то навряд ли бы и узнала. Худой, а точнее попросту очень измождённый мужчина жадно всматривался в лица родных ему людей. Мальчик, перехватив взгляд отца, радостно улыбнулся и, вырвав свою ручонку из обессилевшей руки мамы, бросился навстречу отцу. Охранник, тщедушный и маленький, громко крикнул «назад» и тут же выстрелил над головой у ребёнка. Затрепетав, словно по хрупкому тельцу пропустили электрический ток, ребёнок встал, не добежав полпути до отца. Его глаза были широко раскрыты, но казалось, что ребёнок ничего не видит.
За всё время короткой свиданки ребёнок не проронил ни слова. Наталья Львовна только позже узнала, что её сын на всю жизнь остался с покалеченной психикой, попросту говоря, сошёл с ума. Через несколько лет мальчик скончался в одной из психиатрических клиник.
И Василь Васильевич и Иван Иванович были оповещены об инциденте в тот же день и даже обстоятельно обсудили случившееся. То, что пацан сошёл с ума, они узнали из первого же телефонного разговора своего не столь удачливого товарища, которому приходилось тянуть лямку чуть ли не заполярным кругом. Впрочем, наши прокуроры не долго обсуждали эту тему. Да и что говорить. Точнее, чем сказал об этом частном событии Иван Иванович и сказать ничего нельзя. А изрёк он следующее:
- Да ладно, при чём здесь мы. Всё равно парню ничего в жизни не светило. Сын врага народа, вернее шпиона. С интеллигентной мамой интеллигентному сыну пришлось бы вкалывать каким-нибудь грузчиком, а так… Прокурор не договорил, и махнул рукой, как бы подытоживая беседу на неприятную тему. Затем, нахмурившись, сказал: «Вот сына Нины действительно жалко. Молодой парень, ему бы жить да жить, а вот оно как, сердце подвело». Дружно, в унисон вздохнув, прокуроры выпили за помин души молодого человека.
P.S.
Рассказ основан на реальных событиях с реальными людьми. Сын заключённого поэта Леонида Михайловича Мальцева и его супруги Людмилы Абрамовны закончил свою короткую жизнь в одной из психиатрических клиник СССР, после того как его психика так и не пришла в норму от произведённого поверх головы ребёнка выстрела охранника.

Отзыв:

 B  I  U  ><  ->  ol  ul  li  url  img 
инструкция по пользованию тегами
Вы не зашли в систему или время Вашей авторизации истекло.
Необходимо ввести ваши логин и пароль.
Пользователь: Пароль:
 

Проза: романы, повести, рассказы