ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Добавить сообщение

Ухо Москвы. Горящие дуболомы Урфина Джюса

Автор:
Ухо Москвы.
Акт второй.
Горящие дуболомы Урфина Джюса.

/Все совпадения с реальными лицами неслучайны и носят злокозненный, провокационный характер./

«Ухо Москвы»! Мы слышим всё отчетливо.

Зорева:
- В эфире радиостанция «Ухо Москвы». Вы только что прослушали нашу ежедневную рубрику «Позорные проговорки официальных представителей режима». А теперь я передаю дневную вахту у микрофона Анне Гусевой. Вот и она.
Гусева:
- Спасибо, Женечка. Приступаем. Но, сначала, выпуск новостей.

Новости.
Зураб Мегалители заявил, что планирует установить в Крыму 333 метровый памятник Иисусу Христу в зеленой камуфляжной хламиде, держащему в руках автомат Калашникова, с надписью славянской вязью: «Кто к нам с повторным референдумом придет, от души из подствольного гранатомета да получит!»
Роскомнадзор запретил политическую карту мира как фэйковый документ, призывающий к сепаратизму.

Гусева:
- Итак, в нашу студию уже пробрался писатель и журналист Виктор Шершневич, и мы начинаем передачу «Особо опасен».
Шершневич (осторожно присаживаясь на стул):
- Ужом проскользнул как вражеский шпион.
Гусева:
- Смотрите поаккуратнее, сейчас шпионов и иностранных агентов особо бдительно выискивают и жестоко наказывают зеленкой, а иногда и куском ржавой трубы по голове.
Шершневич:
- Даже не знаешь, чего бояться больше: заразиться столбняком от ржавчины или бешенством от самого нападающего. Они ещё ведь лаются, кусаются, вычесывают вшей. Да и в области доносов впереди планеты всей. Вообще, тяжело нам, вражеским агентам, в современных реалиях, с тех пор как мы все официально признаны мерзкими русофобами и врагами народа.
Гусева:
- А вы вошли в этот чудесный список?
Шершневич:
- Да, меня можно поздравить. Как и половину вашей редакции, впрочем.
Гусева:
- Так почему мы всё ещё утопаем в комфортабельных студийных креслах, а не полируем жесткую скамейку в СИЗО?
Шершневич (тихонько напевает):
- На черной скамье, на скамье подсудимых… да… (делает небольшую паузу) Ждем гневного персонального доноса от какого-нибудь встревоженного активиста. Даже в правоохранительных органах инициатива наказуема. А своевременно и усердно реагировать на… избранные сигналы – их священный долг!
Гусева:
- Доносы писать – это всегда с радостью, но глобально… Вы обратили внимание, что народ в последние годы стал политически апатичным, безынициативным?
Шершневич (разочарованно):
- Да, к сожалению, я довольно часто слышу даже от достаточно умных, активных людей, дескать, мне политика неинтересна. Я, может, сейчас кого удивлю, но она никому не интересна, она в принципе не интересная, это не новый высокобюджетный блокбастер. Здесь дело совсем в другом. И это довольно странно для меня, простите за такой мерзкий хамский образ, девушки могут заткнуть уши, даю вам на это две секунды, но, когда тебя долбят в жопу…
Гусева (испуганно):
- Мы же в прямом эфире! Это теперь не запикать!
Шершневич (продолжает с ехидством):
- …и спрашивают: «каково?», а ты поворачиваешь голову и говоришь так индифферентно: «Мне это не интересно». Да ну? Неинтересно? Тогда продолжай жить в такой позе дальше.
Гусева:
- А что в этой позе можно сделать в принципе?
Шершневич:
- Ну, для начала хотя бы заинтересоваться: почему ты на карачках, и что это за неприятные ощущения доходят из дальней части тела?
Гусева (невинно):
- Может они для кого-то приятные?
Шершневич (акцентируя первое слово):
- Эти… могут не беспокоиться, но всем остальным я бы посоветовал начать анализировать, во что превращается их жизнь в актуальных политических реалиях.
Гусева:
- Со своей стороны для менее взыскательной, но более приличной публики я могу заменить вашу излишне яркую образность на такое упрощенное сравнение: человек находится в горящем доме и, когда его пытаются вывести или хотя бы обратить внимание на полыхающий огонь уже на его собственных стенах, он легкомысленно отвечает: «Мне пожар не интересен».
Шершневич (оживленно):
- Да, и вы не будете долго дискутировать с ним по поводу методологии его выбора таких странных жизненных предпочтений, а просто окатите ведром холодной воды и станете тащить его наружу, возможно даже силком.
Гусева:
- Тут извечный вопрос: имеем ли мы право применять силу?
Шершневич (задумчиво и меланхолично):
- Опять мы пытаемся ответить на вечные вопросы в рамках одного получасового прямого эфира… Бессильные мира сего… Ладно. Смотрите: если человек сознательно желает совершить суицид, сгореть вместе с домом как настоящий пламенный патриот, тогда, возможно, его стоит оставить в покое. Но если он не понимает саму опасность пожара? Как дуболом армии Урфина Джюса сует пальцы в огонь и умиляется на эти искандеровы всполохи?
Гусева:
- Видимо, главное – это его не смешить.
Шершневич (грустно усмехаясь):
- Да, современные дуболомы имеют очень странное извращенное чувство юмора, но за этим может стоять просто кондовое непонимание текущей политической действительности.
Гусева:
- То есть всё, что нам остается – это заниматься просветительством, а со времен народников ничего не изменилось?
Шершневич:
- Ну, распространение информации улучшилось многократно, ускорилось, увеличился охват, поэтому и КПД просветительской деятельности стал несравнимо выше. Главное: не лениться и не сдаваться. Очень легко и просто уйти в депрессию, лечь на диван, скукожиться в позе зародыша, отвернувшись лицом к стенке, и тихонечко завыть что-нибудь из БГ…
Гусева (тихо напевает):
- Луна, успокой меня…
Шершневич (впечатывает):
- Именем моей тоски! Да, а продолжать долбиться в стену тупости, безразличности и ханжества большей части населения нашей огромной страны кажется занятием крайне неблагодарным и даже несколько инфантильным, но нам, как противникам насилия, не остается ничего больше.
Гусева:
- Кроме эмиграции.
Шершневич:
- Эмиграции?
Гусева:
- Зритель под ником латиницей «putincrymnash» пишет: «Ты ненавидишь Россию! Убирайся, паскуда, если здесь так не нравится!»
Шершневич:
- Нам, либералам, часто это говорят. Истерично орут с перекошенными рожами прямо в лицо, если быть предельно точным. Нет. Я люблю Россию, я ненавижу вас: мудаков, что ее населяют. Вас миллионы, может быть сто миллионов. Но и нас немало. И пока вы нас отсюда не выдавили окончательно, не перестреляли в застенках Лубянки и на Немцовых мостах, не пересажали по лагерям, не перебили бейсбольными битами и арматурными прутьями, вы, дегенераты, не будете спать спокойно, мы вам не дадим расслабиться, до тех пор пока эта страна не станет пригодной для жилья. Не вашего свиного покорного жилья, я для свободной жизнедеятельности без страха и принуждения для каждого развитого адекватного человека!

Шершневич отпечатал последнюю фразу, плавно повышая интонацию и сопровождая каждое слово не сильным, но отчетливым ударом ладони по столу.

Гусева:
- На этой оптимистичной ноте мы вынуждены заканчивать нашу передачу. Эфир продолжит программа «Среда неверия» из нашей петербургской студии.

«Ухо Москвы»! Мы приникли к каждой замочной скважине! И самое важное из услышанного незамедлительно поведаем и вам.

Новости.
Депутат Госдумы Наталья Камланская потребовала запретить все учебники истории, как порочащие честь и достоинство святого государя земли русской Николая Второго.
По условиям нового торгового соглашения с Северной Кореей Россия обменяет десять ядерных боеголовок на восемьсот тысяч рабов.

Студия в отеле «Гельвеция»

Дымковский:
- Мы в эфире? Это программа «Среда Неверия». Напротив меня сидит публицист Александр Неверов в шикарном костюме, отутюженной сорочке и традиционной импозантной бабочке.
Неверов:
- Добрый день.
Дымковский:
- Он рвется в бой. Но, чтобы не забыть, Александр Глебович, мы сразу хотели анонсировать ваше выступление, лекцию в Москве.
Неверов:
- Да, послезавтра в 19:00 состоится лекция в БДТ по теме «Методология и продвинутые технологии практического применения искусств риторики, высмеивания и оскорбления в публичных дебатах, открытых студиях и круглых столах, акцентуированные в эпоху упадка и заката империи».
Дымковский (изумленно):
- Заинтригованные и ошарашенные слушатели интересуются конкретной программой выступления.
Неверов:
- Программа выступления такова: пункт первый – лекция, продолжительность две минуты; пункт второй - ответы на вопросы, продолжительность один час сорок пять минут.
Дымковский (невинно):
- А если вызовут на бис?
Неверов (с легкой грустью):
- Тогда бонусом пункт третий – попытка ответить на все вопросы…
Дымковский:
- Попытка заведомо обреченная, но этим не менее отважная.
Неверов:
- …ещё минут тридцать-сорок максимум. Больше не гарантирую, человеческий организм имеет свои пределы.
Дымковский:
- Спешите, почти все билеты уже распроданы.
Неверов:
- Каждый раз с радостью убеждаюсь, что не окончательно ещё перевелись у нас люди любознательные.
Дымковский:
- Пытливые умы?
Неверов:
- Да, они самые.
Дымковский:
- Тогда вот для них очередная загадка: почему бывший прокурор, ныне депутат Наталья Камланская никак не уймется с запретом фильма, которого ещё никто, в том числе она сама, не видел?
Неверов (вкрадчиво):
- Человек практически никогда не отступается от своей дурости. И проблема здесь не только в миловидной пустоголовой девушке – а именно такие и должны представлять весь наш несчастный народ в нижней палате Федерального Собрания. Так сказать, адекватная репрезентация. Нет, это касается всех. И суть проблемы в том, что, как только в голову человека приходит мысль, он почему-то начинает верить в ее правильность. Он гордится, что додумался до чего-то серьезного и сильного (даже если это не так), и переубедить его уже практически нет шансов, особенно если он уверился в полном бреде (который внутри своей кривой логики структурно непротиворечив). Ведь это его мысль, его детище! Он сам себе доказал, что способен анализировать входящую информацию, работать с массивами данных, делать выводы. И о возможной ошибочности этих выводов он даже не подозревает! Они сразу бронзовеют в его уме в качестве основы мироздания, и с постамента их уже не сдвинуть.
Дымковский:
- С постамента не сдвинуть даже бюст Николая Второго, который, по свидетельству нашей героини, начал мироточить…
Неверов:
- Об этом… камлании поговорим отдельно… Суть же в том, что мы все легко допускаем ошибки, особенно на самом первом, базовом уровне – уровне мышления, но признать их даже перед самим собой нам не позволяет гордость. Но единственная возможность развития – это постоянная здоровая самокритика, непредвзятость в поиске и обработке новой информации, способность признавать свои ошибки, тем самым продолжая структурировать свое мировоззрение в качестве открытой эволюционирующей структуры.
Дымковский (заинтересованно):
- Почему бы просто не объяснить человеку ошибочность его мнения, приведя достаточно доводов, опровергающих его точку зрения?
Неверов (небрежно отмахиваясь):
- Проблема заключается в том, что человек не поверит в правду, если она ему не нравится, сколько доказательств ни приводи. Попытайтесь доказать упертому ватнику, что зомбоящик врет; укажите действительно верующему на все нелепицы и противоречия в Библии; объясните сопливому влюбленному, что его пассия ему изменяет: какими бы фактами вы не оперировали – получите не долгожданную победу в споре, а унизительное и болезненное поражение в драке.
Дымковский (хорохорясь):
- Почему же обязательно поражение?
Неверов:
- В драке чаще побеждает тот, кто нападает внезапно и со всей возможной жестокостью. А именно такая ситуация вырисовывается здесь. И происходит это потому, что мы миролюбиво принимаем только те факты, которые не противоречат уже существующей в наших умах картине реальности, хотя в идеальном мире каждый факт должен рассматриваться беспристрастно и внимательно, и лишь после такой серьезной проработки человек волен решать, как ему относиться к этим новым, зачастую неприятным данным.
Дымковский:
- Да, тяжелый выбор. Прямо-таки дилемма.
Неверов:
- Да. Отдать в бордель дочку или продать почку.
Дымковский:
- Именно перед этой нелегкой дилеммой мы легкомысленно и оставим наших слушателей на целую неделю.

Новости.
Официальный представитель правоохранительных органов пообещал в кратчайшие сроки найти преступников, сжегших автомобиль журналиста «Новой газеты» и «Уха Москвы» Юлии Броневой. Это уже восьмое невыполненное обязательство, данное работниками полиции нашим пострадавшим сотрудникам с начала года.

«Ухо Москвы» За нами всегда последнее слово!

Беневоленский:
- Сегодня мне, главному редактору Алексею Беневоленскому, придется сказать «Последнее слово» этой недели, так как наш постоянный ведущий и прекрасный эксперт Юлия Броневая была вынуждена эмигрировать из страны. Такие дела. Первые две атаки, которым она подверглась, я напомню: какие-то отмороженные недоумки окатили её ведром фекалий, а через пару месяцев её загородный дом запрудили боевым отравляющим веществом – она ещё смогла, заметьте: не проигнорировать, но выдержать, вытерпеть. Но когда подонки сожгли ее машину – тут уже прямая угроза жизни. Вот так страна из-за паскудной деятельности распоясавшихся от безнаказанности дегенератов теряет своих лучших, достойнейших людей. Государство само отдало монополию на насилие новым черносотенцам, и возникает резонный вопрос: «И где оно теперь вообще, наше государство?»
- Великий американский президент-республиканец – а вы знаете моё отношение к республиканцам - Авраам Линкольн задал очень важный, принципиальный для каждого человека, заинтересованного в политической жизни страны, вопрос: «Если кто-то умнее вас, хотели бы вы, чтобы он принимал важные решения о вашей жизни, игнорируя ваше мнение?»
- И это оказался вопрос не столько о политическом устройстве страны, сколько об инфантильном желании большей части населения переложить ответственность за свою судьбу, за судьбу своих близких на кого-то другого, а самому умыть руки и уйти в сторону. Ключевой сегмент фразы не «умнее вас», а «хотели бы».
- И у меня есть немного другая версия вопроса, своеобразное продолжение первого: «Но если кто-то очевидно глупее меня, могу ли я позволить ему принимать решения, затрагивающие и меня, и моих близких, начисто игнорируя мое мнение?»
- Это вопрос о противостоянии тоталитаризму. Главная идея не в том, кто умнее (это всегда вопрос дискуссионный, а, зачастую, и безответный), хотя диктатор – всегда человек не слишком большого ума, а в самой возможности высказываться и отстаивать свои права. И сейчас в стране сложилась такая ситуация, что тот, кто ещё смеет публично высказывать свое мнение, которое отличается от удобного и приятного для власти и присосавшихся к ней гельминтов, подвергается такому уровню преследования, что отстоять свои права, в том числе первичное право на саму жизнь, уже не в состоянии и вынужден покинуть страну.
- Мне очень хотелось бы, чтобы вы на досуге подумали над этими вопросами. Может быть, у вас найдутся свои оригинальные ответы. Тогда присылайте их на почту нашей радиостанции или прямо на сайт. Я выделю эфирное время, чтобы разобрать самые интересные.
- Ладно, время заканчивать. В следующий раз, а затем и на постоянной основе эту передачу будет вести писатель Михаил Соммер. Он уже давно у меня добивался отдельного, свободного от «докучливых журналистов с их глупыми вопросами» – это его прямая фраза – эфира. И раз уж такая страшная и неопределенная ситуация сложилась с Юлей Броневой, он получает свой шанс.

Конец второго акта.

Отзыв:

 B  I  U  ><  ->  ol  ul  li  url  img 
инструкция по пользованию тегами
Вы не зашли в систему или время Вашей авторизации истекло.
Необходимо ввести ваши логин и пароль.
Пользователь: Пароль:
 

Проза: романы, повести, рассказы