Глава 331.


Под крутым яром холодный ночной ветер гнал тяжёлые воды Дона. Генерал Батов вышел из штабного "Виллиса" размять ноги. Водитель, подняв крышку капота, искал поломку в моторе при свете фонарика.

Двумя днями ранее Батов передал Брянский фронт генералу Рейтеру и выехал на видавшем виды "Виллисе" на Сталинградский фронт. Путь лежал на юг через Ефремов, Тамбов и Моршанск.

К ночи приехали в Борисоглебск. Переночевав в первом номере горкомовской гостиницы, генерал продолжил путь. Выехали затемно, обгоняя движущиеся на юг колонны войск. Тракторы и тягачи тянули тяжёлые гаубицы. Под брезентами грузовиков угадывались очертания пусковых рам "катюш".

С восходом солнца движение колонн прекратилось, но намётанный глаз генерала легко подмечал по сторонам дороги рассредоточенные и замаскированные части танкистов и артиллеристов, обозные грузовики снабженцев.

На исходе второго дня пути "Виллис" остановился у крыльца штабной хаты в небольшом хуторе Мало-Ивановка.

Вскоре приехал Рокоссовский и с порога огорошил Батова. Тот никак не чаял принять танковую армию, да ещё после лихого рубаки Крючёнкина.

- В последнее время, Павел Иванович, у Крючёнкина дела шли неважно. За месяц он поменял у себя пять начальников штаба. Не помогло. Как видно, беда была не в них. Жуков собирался назначить вместо Крючёнкина другого генерала, но я настоял на твоей кандидатуре. А теперь извини - дела. Загляни к Малинину и поезжай сразу в Озерки.

Малинина Батов в штабе не застал, тот выехал в войска на левый фланг.

В Озерках, маленьком хуторе, сильно разбитом бомбёжками, генерал Крючёнкин пожал руку Батову и тут же сел в машину и уехал: его отзывали в Москву. Батов и бригадный комиссар Лучко вышли проводить Крючёнкина на крыльцо.

Комиссар Лучко внешне был похож на Крючёнкина. Высокий, с резкими морщинами на худом лице, с орлиным профилем под кубанкой, в бурке на плечах, он с грустью смотрел вслед удаляющейся машине.

- Что, грустно расставаться?

- Ещё бы! Не одну тысячу километров стремя в стремя прошли. И с какими боями! Да что теперь говорить. Ну, товарищ командующий, с чего прикажете начать?

- Предлагаю начать с того, что впредь называйте меня просто Павел Иванович. И я вас буду называть по имени-отчеству, если не возражаете.

- Всегда пожалуйста.

- Я слышал, Филипп Павлович, что у вас за месяц сменилось пятеро начальников штаба.

- Да, было такое. Но в конце концов нашли. Я предложил выдвигать молодёжь. Выдвинули проверенного в боях молодого командира. Оказалось - умница.

- Вот и познакомьте нас.

Вошли в хату. Начальник штаба полковник Глебов представился и доложил обстановку.

- В малой излучине Дона против нас и 21-й армии стоят исключительно немецкие части. Выше по течению немцев постепенно сменяют румыны и венгры. Немцы не слишком им доверяют и страхуют своими дивизиями во втором эшелоне. На сегодняшний день в составе нашей армии девять стрелковых дивизий, из них четыре гвардейские, в том числе Железная Самаро-Ульяновская.

- Позвольте, а где же танковые соединения?

Полковник смутился.

- Танков у нас осталось всего четыре, мы держим их в охране штаба. Гвардейцы шутят, говорят, что у нас не 4-я танковая, а четырёхтанковая армия.

Ночью Батов позвонил в штаб фронта. Услышав про четыре танка, Рокоссовский рассмеялся.

- На войне всякое бывает, Павел Иванович. Случается и такое. Да ты не переживай! У вас там славная телефонистка-волжаночка. Я звоню ей в любое время дня и ночи и прошу: "Достань-ка, Маруся, мне генерала Крючёнкина, да поскорее". И что ты думаешь? Не было случая, чтобы она тут же не "достала" Крючёнкина! Смех смехом, а ведь качество связи - зеркало штабного управления. Да и начальник штаба у тебя хоть куда. В свои тридцать девять имеет за плечами две Академии - Артиллерийскую и Генерального штаба. А танки -да бог с ними. Тебе же будет спокойнее. Занимайся привычным делом. Особое внимание обрати на плацдарм в малой излучине Дона. Только не вздумай переправляться через Дон днём - убьют ни за грош.