Глава 329.



На исходе лета фельдмаршал Вильгельм Лист получил из Ставки Гитлера директиву подтянуть к горам Кавказа 52-й армейский корпус, прикрывавший в соответствии с планом летней кампании левый фланг и тыл группы армий "А", и высвободить мобильные войска 1-й танковой армии, упёршиеся в непреодолимые для них горные перевалы.

С точки зрения стратегии всё как будто было правильно. Оставался щекотливый вопрос. Кто должен был теперь прикрывать от нападения с востока огромную дыру между Кавказом и Сталинградом? Кто должен был позаботиться о тылах и коммуникациях за левым флангом группы армий фельдмаршала Листа?

Гитлер после подаренных ему Манштейном и Роммелем Севастополя и Тобрука стал откровенно неадекватен, что бросалось в глаза участникам последних традиционных обеденных монологов фюрера в Ставке, навсегда прекратившихся в начале сентября. Это был уже полубезумный человек, пребывающий в губительной и для него и для Германии уверенности, что у русских на Восточном фронте исчерпаны все стратегические резервы, а потому зияющей дырой между наступающими в расходящихся направлениях группами армий можно временно совершенно пренебречь, а в дальнейшем выставить здесь мобильные аванпосты союзных войск, использовать которые в серьёзных боях в любом случае не представлялось возможным, и при возникновении малейшей опасности с востока решать проблемы силами одних ВВС.

Но фельдмаршал Лист, будучи профессиональным военным, такой беспечности позволить себе не мог. А потому, начиная перегруппировку, поручил командиру 16-й мотодивизии генерал-лейтенанту Хайнрици принять у 52-го армейского корпуса триста километров обращённого на восток фронта.

Генерал-лейтенанту Хайнрици пришлось решать непростую оперативную задачу: силами одной своей дивизии прикрывать всё увеличивающуюся брешь между группами армий. Проблем добавляло то обстоятельство, что воздушная разведка здесь не проводилась, поскольку формально это направление не входило ни в зону ответственности авиации группы армий "А", ни в зону ответственности авиации группы армий "Б". Специальное авиасоединение "F" должно было прибыть с Западного фронта только к исходу сентября.

Однако оставаться совсем без дальней разведки и спокойно спать по ночам в штабе под Элистой в бескрайней степи, переходящей на востоке в полупустыню, генерал Хайнрици не мог. А потому генерал решил своими силами провести дальнюю разведку в направлении побережья Каспийского моря и устья Волги.

Были снаряжены четыре разведгруппы из добровольцев. В составе каждой были две трёхосных бронемашины с 20-миллиметровой зенитной пушкой, взвод мотоциклистов с пулемётами, две или три противотанковых 50-миллиметровых пушки, смонтированных на платформе бронемашины пехоты, одно отделение сапёров и инженеров и обоз из пяти грузовиков. В двух грузовиках было горючее, в двух - запас пресной воды, в последнем - запас продовольствия на всю группу.

В половине пятого часа утра 13 сентября все четыре разведгруппы выступили на восток по дороге Элиста-Астрахань. Выдвинувшись на ничейную территорию, разведгруппы развернулись в предбоевой строй и продолжили движение по обеим сторонам дороги, соблюдая максимум осторожности. Достигнув перекрёстка дорог в районе Утты, группы окончательно разделились и двинулись веером в расходящихся направлениях.

Ночью из степи подул холодный ветер. Одетые по-летнему разведчики поёживались, кутались в плащи и как могли прикрывались брезентом.

Вскоре команда лейтенанта Шрёдера столкнулась нос к носу с сильным мобильным разведотрядом противника. В завязавшемся бою лейтенант Шрёдер был убит, унтер-офицер Вайсмайер и переводчик Мареш были ранены, группа вышла из боя, оторвалась от преследования и вернулась в Элисту.

Группе обер-лейтенанта Готтлиба досталось главное направление - Астрахань. Свернув с дороги Элиста-Астрахань влево, заночевали в степи. Когда стемнело, дозорный заметил вдалеке костёр. У костра, как вскоре выяснилось, сидели кочевники-калмыки. Рядом был не обозначенный на немецкой карте колодец с пресной водой. На переговоры с калмыками отправился денщик обер-лейтенанта Готтлиба Георгий. Георгий сдался в плен немецким танкистам осенью сорок первого года. Уроженец Краснодара, казак Георгий неплохо владел немецким языком, который изучал в Краснодарском педучилище. Сталина и большевиков Георгий не жаловал и сам вызвался продолжить службу в мотодивизии на стороне немцев.

Казака оставили, доверив для начала должность помощника повара во 2-й роте. Георгий не обиделся. Вскоре он уже был переводчиком в разведотряде. А когда в одной переделке Георгий на деле доказал, что умеет обращаться с пулемётом, он стал пользоваться полным доверием обер-лейтенанта Готтлиба, сделавшего казака своим денщиком.

Калмыки встретили вышедшего из темноты казака настороженно. Он угостил их сигаретами. Мало-помалу разговорились. Когда выяснилось, что казак воюет на стороне немцев, калмыки и вовсе обрадовались. От них Георгий узнал, что Кизляр с недавних пор был соединён с Астраханью не обозначенной на немецких картах узкоколейкой, идущей вдоль берега Каспийского моря. По словам калмыков, по дороге проходит ежедневно несколько поездов с нефтепродуктами.

Утро 14 сентября группа Готтлиба встретила в сорока километрах от Астрахани. Дальше двигались с предельной осторожностью, от колодца к колодцу.

Утром 15 сентября Готтлиб был в 25 километрах от Астрахани. С невысоких гребней песчаных дюн открывался вид на Волгу.

- Есть ли поблизости красноармейцы? - прямо спросил у калмыков Георгий возле ближайшего колодца.

- Как не быть. У следующего к востоку колодца этой ночью останавливался их разъезд. Они ехали из Садовской. Там стоит большой гарнизон.

В это время на гребне холма с востока показались два всадника. Один, судя по форме и выправке, был командиром Красной Армии, второй - его ординарцем. Оба, вне всякого сомнения, направлялись к колодцу. Калмыков как ветром сдуло. Георгий, спрятав под мышку пилотку немецкого танкиста, извлёк из кармана запылённого дорожного плаща сигарету и затянулся, сидя на краю колодца.

Помешкав, красноармейцы приблизились. Казак помахал им рукой и по-русски поприветствовал всадников. Те спешились.

- Угощайтесь, товарищи. Это трофейные.

Увидев в руках казака пачку сигарет, красноармейцы подошли и протянули руки.

- Руки вверх! - в живот красного командира упёрся выхваченный из-под плаща "Вальтер".

Офицер поднял руки. Ординарец последовал примеру командира.

Вскоре оба сидели в бронемашине, катящейся на запад, в штаб 16-й мотодивизии, вместе со всей группой Готтлиба, выполнившей поставленную ей задачу.

Тем временем группа, которую вместо убитого лейтенанта Шрёдера возглавил лейтенант Ойлер, вторично выдвинулась из Элисты на восток. Ойлеру предстояло выяснить, осуществляет ли противник перевозку войск по Волге между Сталинградом и Астраханью.

Не доезжая Утты, Ойлер свернул на север. Не успели проехать десяти километров, как за грядой невысоких холмов показалось большое облако пыли. Облако быстро росло и приближалось. Вскоре оно стало обтекать группу Ойлера с флангов.

- Рассредоточиться, замаскироваться и занять круговую оборону! - скомандовал Ойлер. Он уже не сомневался, что его берут в кольцо красные конники, а то и полк лёгких танков.

В это время на гребень холма вылетело стадо антилоп-сайгаков. Почуяв запах бензина, вожак свернул влево, и всё стадо помчалось за ним на восток.

Преодолев за сутки около двухсот километров, утром Ойлер был в пяти километрах от Садовской. Это стало крайней точкой, достигнутой солдатами Вермахта на востоке. Вскоре разведчики Ойлера установили, что в районе Садовской у противника выстроен узел укреплённой обороны. Подступы к Садовской прикрывали противотанковый ров, доты и дзоты. Далее оборона была эшелонирована на большую глубину. Заметив издали бронемашины с крестами на броне, русские подняли отчаянную стрельбу, но бронемашины уже скрылись за дюнами, увозя в штаб генерала Хайнрици двух зазевавшихся красноармейцев.

Между тем мотоциклисты из группы лейтенанта Шлипа, увязая в песке и то и дело останавливаясь для устранения поломок в моторах, вышли к железной дороге Кизляр-Астрахань в районе станции Зензели. Вокруг среди песчаных дюн белели пересохшие солончаки. Обозрев в бинокль окрестности, Шлип увидел сотню женщин и детей, трудившихся на строительстве железнодорожного разъезда под присмотром двух вооружённых всадников. Оценив обстановку, Шлип направил бронемашину прямо на железнодорожников. Два вооружённых всадника ускакали, напутствованные пулемётной очередью. Гражданские приветливо замахали руками немецким танкистам.

Этих стариков, женщин и детей насильно вывезли с Западной Украины ещё в сороковом году и использовали для рабского труда в глубоком тылу, среди пустыни, откуда невозможно было убежать. Кроме украинского и польского многие из депортированных неплохо владели немецким. Разведчиков Шлипа они приветствовали как освободителей.

- Сейчас в сторону Астрахани должен проследовать состав с нефтепродуктами.

Шлип устроил засаду в дюнах. Вскоре из-за поворота, тяжело пыхтя, выползли два сцепленных паровоза. Они тянули за собой цистерны. Три залпа двадцатимиллиметровых пушек Шлипа остановили состав. Из пробитых паровозных котлов валил пар. Немецкие сапёры уже разбирали путь впереди и позади состава. Затем были методично расстреляны все цистерны.
Сапёры уже готовили к взрыву станцию, когда зазвенел телефон на столе начальника.

Шлип молча поднял трубку.

- Кто у аппарата?

- Начальник станции Зензели! - ответил Шлип по-русски с сильным акцентом. В ответ диспетчер станции Астрахань Товарная разразился трёхэтажным матом.

- До скорой встречи в Астрахани, товарищ! - попрощался с невежей-диспетчером лейтенант Шлип.

17 сентября Шлип вернулся в штаб генерала Хайнрици. Здесь он застал генерал-полковника барона фон Вейхса, командующего группой армий "Б", в состав которой была передана 16-я мотодивизия.

Фон Вейхс не замедлил доложить итоги дальней рекогносцировки в Ставку Гитлера.

Убедившись, что между Сталинградом и Кавказом у русских практически не осталось войск, Гитлер, уже отправивший в отставку фельдмаршала Листа, приказал собирать чемоданы и командующему Главным штабом сухопутных сил. На сборы и передачу дел начальнику Оперативного штаба при Ставке Йодлю он отвёл Гальдеру неделю.

В тот же день Гитлер, не стесняемый уже никем из профессиональных военных, приказал фон Клейсту незамедлительно форсировать Терек и завладеть нефтепромыслами русских в районе Грозного, Махачкалы и Баку.