СЛУЧАЙ У ВОКЗАЛА +

Это произошло во второй или третий приезд в Екатеринбург.
Опять мы искали возможность где-то, в городе, пристроиться со своим товаром и спокойно поработать, ибо, на всех рынках, шли облавы, милиция боролась с приезжими, торгующими без разрешения, и попасть в руки к стражам порядка, означало не только лишиться всего товара, но и заработать крупный денежный штраф.
Уже тогда, в начале 90-х, хватали, в первую очередь, приезжих из южных республик, неевропейской внешности, поэтому, нам удавалось выскальзывать, несколько раз, из облав, в последнюю, буквально, минуту.
И вот, добрые люди, посоветовали попробовать поторговать у ж/д вокзала, на проспекте, превращённом в стихийный рынок.
Приехав туда, мы быстро нашли свободный лоток, что само по себе, уже было большой удачей, разложили товар и стали ждать клиентов, т.к. привезённые нами вещи, из 100% хлопка, пользовались спросом, во всех городах, куда бы мы их не привозили.
Итак, у нас была надежда, оставалось только ждать.
Однако, одно обстоятельство нас очень удивило. По проспекту, каждые 15 минут, проходили милицейские патрули, но не обычные, а усиленные военными, с автоматами, наизготовку, и проводниками, со служебными собаками.
Когда прошло несколько таких патрулей, нам стало ясно, что происходит, что-то необычное, и где-то близко от нас. Криминальная обстановка, в городе, была накалена до предела: грабежи, убийства, разборки между бандами, перестрелки – всё стало обычным делом, в это буйное время, но нужно было зарабатывать как-то на жизнь, ведь предприятия наши прекратили работать, и потому, в надежде на «авось», мы старались не зацикливаться на проблемах, вплотную, нас не касающихся.
Мы уже продали две-три вещи, когда заметили, что обстановка, вокруг нас, вдруг, изменилась. Почему-то исчезли соседи, и справа, и слева, а сам проспект, оживлённый, переполненный и продавцами, и покупателями, обезлюдел и замер. В это время, к нам подошли четверо: двое молодых, двое – постарше, и тот, кто был постарше, начал рассматривать мужскую трикотажную рубашку, остальные – молча стояли рядом. Как будто, в их поведении, не было ничего угрожающего, и всё же, какое-то тяжёлое чувство тревоги, закралось мне в душу, и чуть повернувшись к мужу, я прошептала: «Собирайся, будем уходить». Старший, спросив цену, как-то замешкался.
И тут я выдала тираду: «Что смотришь? Товар – хороший, хочешь – бери, нет – до свидания, нам уходить надо».
«Денег нет», – открыл рот «покупатель».
«А нет, так и иди своей дорогой», – и стала забирать у него рубашку. Ну, что мне стоило отдать её, может всё дальше, пошло бы по-другому.
Кто-нибудь другой, так бы и сделал, но не я…
Дёрнула рубашку к себе, «покупатель» что-то шепнул рядом стоящему, взял у него дипломат и поставил его на прилавок.
«Слушай мать, мне рубашка понравилась, но у меня нет рублей, а есть это. Возьми, сколько хочешь», – и он открыл дипломат, доверху наполненный узбекскими сомами.
Сразу всё стало ясно: и кто такие наши «покупатели», и почему опустел проспект, и для чего вооружённые патрули…
Первое, что я подумала: «Мы, кажется, влипли»…
И ещё: «Нельзя дать им понять, что я сообразила, кто они, надо гнать дуру»…
Тут у меня раздвоилось сознание, я говорила с ними, делала то, что надо, а параллельно, читала молитву. Как это получалось, ответить, до сих пор, не могу.
Помню, я твёрдо сказала: «Мне эти бумажки не нужны, я не знаю, что это, гони рубли, бери товар, нет рублей, иди с Б-гом!».
И, выдернув из его рук рубашку, побежала в переулок, за лотком, а муж, с сумками, за мной, думая, что для того, чтобы нас догнать, им нужно обходить все лотки, а мы выиграем время.
Вокруг не было ни души, мы мчались по переулку, считая, что сейчас выскочим туда, где они уже нас не достанут, но, не зная района, свернули налево, в тупик, и здесь он нас догнал!..
«Ну, что сука, хотела смыться от меня? Не выйдет», прохрипел он, ухмыляясь, и я почувствовала, раньше чем увидела, как что-то упёрлось мне в живот. «Вот сейчас, я твои кишки на нож намотаю!». Муж, белый как полотно, стоял в стороне, боясь пошевелиться. «Покупатель» наш, что-то мне говорил, угрожал, а я, чувствуя приставленный к животу нож, – молилась, просила Всевышнего о помощи, а сама, в это время, что-то бандиту говорила, глядя глаза в глаза!
Что говорила, о чём – не помню, не знаю, даже не представляю сейчас, но говорила, не умолкая.
Почему он меня не прирезал, не выпустил кишки, не убил, почему замолчал и просто слушал?
Что он услышал в моих словах, что его остановило и не дало совершить ещё одно убийство? Ответов я не знаю, по сей день…
Однако, он опустил нож, взял мою руку, поцеловав её, во что до сих пор, я сама поверить не могу, и со словами: «Живи, тётка», – побежал вправо, туда, где был проход на широкую, оживлённую улицу, пересекающую проспект.
И буквально сразу, послышались милицейские свистки, вой сирены, выстрелы, захлёбывающийся лай собак, шум, крики, и всё стихло…
Когда мы, обессиленные пережитым, выползли на проспект, враз оживший, где люди обсуждали случившееся событие: как брали банду беглых убийц-рецидивистов, как двоих положили при задержании, мы, возблагодарили Всевышнего не только за чудесное спасение наше, но и за то, что никто не смог опознать в нас свидетелей деяний банды, и, вскочив в первый подошедший автобус, как можно скорее, покинули место, где могли, в подворотне, расстаться с жизнью, из-за собственной глупости и неосторожности…