Глава 201.



Генерал Рябышев сидел в штабной избе, обхватив голову руками.

С приказом на перегруппировку полков он сильно опоздал: приказ нужно было спускать в войска накануне вечером.
Теперь генерал уже был бессилен что-либо исправить. Оставалось ждать донесений.

К вечеру 30 июня противник, прорвавшийся на правом фланге 28-й армии, продвинулся в глубину обороны на 12 километров, занял Борисовку и хутора Гришкин и Огибное. Прикрытые подошедшими из тыла танковыми бригадами, дивизии Рогачевского и Родимцева в порядке отступили. Рогачевский закрепился на рубеже Тишанка, высота 214, Раздолье. Родимцев - на рубеже хутор Емельянов, Давыдкин, Дубки.

Как и предсказывал генерал Ветошников, лишь к утру 1 июля на передовую прибыл 23-й танковый корпус в составе 6-й гвардейской танковой бригады, 6-й и 14-й танковых и 9-й мотострелковой бригады. Всего подошло 85 танков. После семидесятикилометрового марш-броска все танки нуждались в текущем ремонте, а их экипажи - в отдыхе. На то и другое ушли ещё восемь часов.

Тем временем противник, подтянув резервы и заправив танки, развивал успех в направлении Волоконовка, Пятницкое и на стыке с 21-й армией. Уже рано утром немецкие аванпосты вышли к реке Оскол. В два часа дня противник сосредоточил на западном берегу Оскола в глубоком тылу у 28-й армии 100 танков и 300 грузовиков с мотопехотой и приступил к переправе в районе деревень Пятницкое и Козловка.

Генерал Рябышев связался со штабом Юго-Западного фронта. Уже три дня как штабом фронта руководил генерал Бодин. Осенью сорок первого командовавший фронтом генерал Рябышев отстранил генерала Бодина от командования 9-й армией. Генерал Бодин был злопамятен и теперь при личной встрече в штабе фронта напомнил об этом бывшему начальнику, ставшему теперь подчинённым: "Имейте в виду, Рябышев. Отношения у нас с вами простыми не будут".

Бодин отказал Рябышеву в просьбе разрешить отвести одну танковую бригаду за реку Оскол для защиты тыловых коммуникаций.

- У страха глаза велики. Если какая-то горстка немцев и переправилась на восточный берег Оскола, то здесь её достойно встретят и уничтожат. А вы занимайтесь своим делом, обороняйте свои позиции и не вмешивайтесь в командование фронтом.
Отвод танковой бригады не разрешаю.

Рябышев пожал плечами и стал обзванивать штабы дивизий. Все комдивы удерживали свои рубежи, и только полковник Рогачевский отводил 169-ю дивизию в направлении Волоконовки. Отступление прикрывала 91-я танковая бригада.

В четыре часа дня перешёл в наступление 23-й танковый корпус. Во взаимодействии с гвардейцами Родимцева танкисты ударили в направлении на Погромец, Грушевку. Продвинувшись на несколько километров, наступающие угодили под сосредоточенный огонь тяжёлой артиллерии и подверглись массированной бомбардировке с воздуха. Танковый корпус понёс большие потери и остановился. Противник подтянул 120 танков, контратаковал, отбросил наступающих и вышел к рубежу Емельянов, Давыдкин, Коновалов.

За час до полуночи в штаб Рябышева поступил приказ генерала Бодина отвести стрелковый полк за реку Оскол и ликвидировать немецкий плацдарм на восточном берегу.

- Прошу штаб фронта уточнить данные о противнике.
- Проведите разведку сами, Рябышев.

Командир резервного полка, получив приказ командующего армией, произвёл разведку своими силами, после чего двинул батальон авангарда походной колонной к реке Оскол через Голодаевку и Александровку. В 8 часов утра 2 июля полк, проделав 15-километровый марш, сосредоточился на рубеже атаки.

Тем временем Тимошенко приказал Рябышеву отвести правый фланг армии за Оскол, а в центре и на левом фланге удерживать рубеж Астахов, Старый Хутор, Будённовка, Григорьевка. Отдельно ставилась задача 23-му танковому корпусу. Тот должен был перейти в наступление в северном направлении, разгромить группировку противника за правым флангом у 28-й армии и установить контакт с 13-м танковым корпусом, ведущим тяжёлый бой восточнее Белгорода, прикрывая отход стрелковых дивизий 21-й армии.

Немецкое наступление на 21-ю армию генерала Гордова в рамках операции "Фридрих II" началось 30 июня. Главный удар был нанесён вдоль реки Нижеголь по правому флангу 76-й стрелковой дивизии. Вспомогательный удар - на стыке с 28-й армией по 124-й стрелковой дивизии вдоль берега реки Волчья. Маршал Тимошенко бросил в тот же день в контрнаступление 13-й танковый корпус.

Вечером 1 июля в районе Червонная Дубрава, Дегтярное завязалось большое встречное танковое сражение. С обеих сторон в нём участвовало 400 танков. Сражение было чрезвычайно упорным и кровопролитным. К исходу 1 июля немцы потеряли 98 танков, но инициативы не уступили, чередовали контратаки с короткими перегруппировками, и 2 июля сражение возобновилось с новой силой. Рассчитывать на взаимодействие с 13-м корпусом 23-й корпус, таким образом, не мог: тот вёл тяжёлый бой.

В 6 часов утра 2 июля 23-й корпус перешёл в наступление из района Погромец, овладел хутором Яблоново, высотой и рощей южнее хутора Емельяново, после чего, как и накануне, подвергся сосредоточенным ударам тяжёлой артиллерии и бомбардировке с воздуха, понёс потери и остановился. Все попытки корпуса возобновить наступление были противником пресечены. В полдень противник сам перешёл в наступление и атаковал 13-ю и подошедшую из фронтового резерва 15-ю гвардейские дивизии сотней танков с мотопехотой и целой армадой бомбардировщиков.

Во второй половине дня генерал Рябышев приехал в штаб полковника Родимцева, оборудованный северо-западнее Аркатово. Войдя в тускло освещённый блиндаж, командарм не узнал полковника. Никогда ещё не приходилось Рябышеву, привыкшему видеть полковника невозмутимым в любой, самой отчаянной ситуации, видеть его в столь откровенно подавленном состоянии.

- Первую атаку мы отразили. Подбили и подожгли тридцать танков. Положили до двух тысяч немецкой пехоты. После этого прилетели пикирующие бомбардировщики. Они бомбят моих гвардейцев не переставая вот уже пять часов подряд. Потери чрезвычайно велики. Несколько человек сошли с ума. Многие лишились слуха. Удерживать фронт моя дивизия более не может.

- Помогу чем могу. А пока держитесь.

От Родимцева Рябышев помчался в штаб 15-й гвардейской стрелковой дивизии. Та удерживала рубеж Старый Хутор, Бутырка, Будённовка, Григорьевка, прикрытая с флангов танковой бригадой.

К ночи противник вышел к реке Оскол на широком фронте и перерезал все тыловые коммуникации 28-й армии.

23-й танковый корпус вёл тяжёлый бой в окружении. Рябышев связался с командиром по радио и приказал прорываться на восток и взять под контроль переправы, по которым 28-я армия могла бы отступить за Оскол.

Тем временем полковник Рогачевский отвёл сильно потрёпанную 169-ю стрелковую дивизию на левый берег Оскола. Отход прикрыла 91-я танковая бригада.

Возвратившись в Посохово, Рябышев узнал от генерала Ветошникова, что теперь и левый его фланг опасно оголился: 38-я армия генерала Москаленко отступила.

- Считаю необходимым немедленно отвести штаб армии за Оскол, - твёрдо сказал генерал Ветошников.

Так и поступили. Штаб развернули в селе Селиваново. В семь часов вечера в Селиваново прибыл генерал-майор Пушкин. Он специально заехал повидать бывшего начальника и боевого товарища по прошлогодним боям под Днепропетровском. Теперь генерал Пушкин командовал бронетанковыми войсками Юго-Западного фронта в штабе маршала Тимошенко. Он только что побывал на своём танке Т-34 в штабе 23-го танкового корпуса и передал приказ Тимошенко отступать за Оскол. Переправа уже началась.

- А как же мои стрелковые дивизии?

Генерал Пушкин развёл руками.

Рябышев понял, что в штабе фронта уже мысленно простились с 13-й гвардейской, 15-й гвардейской и 38-й стрелковой дивизиями. Связи с дивизиями в штабе армии не было. Но командующий знал, что дивизии сохраняют боеспособность и ведут бой, удерживая свои рубежи, и бросить их на произвол судьбы Рябышев не мог. Простившись с генералом Пушкиным, он выехал в Аркатово, в штаб к полковнику Родимцеву.

Полковник уже вполне овладел собой и был как всегда подтянут и невозмутим. Два своих полка он уже отвёл за Оскол, а сам во главе третьего полка удерживал позицию в арьергарде. Пожелав Родимцеву удачи, Рябышев выехал в Козинку, в штаб 15-й гвардейской дивизии.

Генерал-майор Василенко доложил, что прочно удерживает позиции.

- А есть у вас связь с левым соседом?

Василенко соединил Рябышева с командиром 38-й дивизии полковником Доценко.

- Доложите обстановку, полковник.

- Докладываю. Положение тревожное. Мой левый сосед, гвардейский корпус кавалерии генерала Крючёнкина, прикрывая отступление 38-й армии, ушёл на юго-восток. Связи с ним более не имею. Мой левый фланг подвергается сильному давлению. Все дивизионные резервы введены в бой. Прошу немедленной помощи.

- Товарищ Доценко, рассчитывайте только на себя, полагайтесь на собственную изобретательность. У меня нет для вас ни одной пушки, ни одного танка, ни одного бойца.

В три часа ночи в штаб Рябышева позвонил генерал Бодин.

- Генштаб запретил штабу фронта отвод 28-й армии за реку Оскол. Остановите войска.

Рябышев связался по радио с генералом Василенко и передал приказ.

- Приказ исполнить не могу. Я уже отвёл дивизию за Оскол и взорвал переправу. Вижу на другом берегу 50 немецких танков с мотопехотой.

Связаться с остальными комдивами Рябышев не успел. Перед ним предстал офицер связи из штаба фронта и вручил срочный пакет. В пакете содержался приказ немедленно сдать командование армией командиру 3-го гвардейского кавалерийского корпуса генералу Крючёнкину, начальника штаба оставить для передачи дел, а Рябышеву прибыть вместе с комиссаром Попелем в штаб фронта для дальнейшего следования в Ставку за новым назначением.

Уже находясь в штабе фронта, Рябышев и Попель узнали, что главный удар противник нанёс севернее, в стык Юго-Западного и воссозданного Брянского фронтов. Немецкие танки с мотопехотой заняли Касторное и развивают наступление на Воронеж. Все обещанные Ставкой маршалу Тимошенко подкрепления, включая танковые корпуса Мишулина и Баданова, брошены на Брянский фронт.

Не задержавшись в штабе Тимошенко, Рябышев и Попель вылетели в Москву.

- Как полагаете, Дмитрий Иванович, справится генерал-майор Крючёнкин? Ведь у него впереди - тяжёлые бои в окружении.

- Думаю, наш лихой кавалерист преодолеет все трудности и отведёт гвардию по немецким тылам за Дон.

- И я того же мнения, Дмитрий Иванович.