День первый.
Причина возникновения этих строк откроется позднее, а сейчас небольшой экскурс в историю. Новая работа, новые люди, новые амбиции, все это хорошо в плане развития, но почему при этом отпуск приносится в жертву? Итак, при моем испытательном сроке ни на какое море я не еду, но характерно, что при этом не возникает обиды или зависти, хотя вдвоем на море, м-м-м…
Сначала я слабо воспринимал, что (на какое-то время) останусь один, да и событий было так много, что о себе и о предстоящем одиночестве дум почти не возникало. Капризничать было не по-мужски, хотя за день до ее отъезда что-то нехорошее во мне мелькнуло (надеюсь, не заметно). Все-таки человек воспринимает воздействие из вне, хорошее или плохое, вольно или не вольно. Отъезд состоялся, не без ее слез, конечно. Я держался спокойно и рассудительно, хотя первый ком к горлу подкатил еще до электрички. Но трудно себе представить, какие были бы проводы и отдых соответственно, если бы и я распустил нюни.
За субботний вечер «съел» полпачки сигарет. Очень хорошо отвлекает телевизор, а еще лучше компьютер. Заигравшись, лег поздно, около двух часов.

День второй.
Утром в десятом часу меня разбудили мухи. Мух-то я перебил, но они перебили мой сон. Воскресенье впереди, а вообще ничего неохота. В комнате бардак, гора грязной посуды. Вытащил сковороду и с полнейшим не желанием вымыл. Голод не тетка. Снова сел за комп. После известий о том, что добралась хорошо, стало как-то весьма кисло. В четвертом часу позвонили друзья, звали с собой купаться (с мобильником реакции и мысли ускоряются). Поехал.
Увезли меня за «Кудыкину гору» на озеро Белое. Две машины и восемь человек, половина из которых мне не знакома. Чудеса общительности не получались, да и не старался. Зато поплавал вволю, вода была теплая, вылезать не хотелось, барахтался как ребенок, до посинения. Пикник был почти трезвый (шесть бутылок пива). Витя продал очередной авто (точнее сказать «ведро с болтами», только надраенное и отполированное) и был весьма этим доволен. В довершении вечера пошли в кино (на последний сеанс) на «Терминатор-3». Прошлая ночь из-за компьютера сильно укоротилась, так что при выходе из кинотеатра я почувствовал себя роботом и, включив автопилот, пошагал домой. Разделся, упал на диван и уснул.

День третий.
В половине четвертого утра я проснулся от странного звука. Очнувшись ото сна (из кровати вылезать не хотелось), я определил направление, а чуть позже и что, вернее кто, был его источником. Мышь. Между деревянными перекрытиями около стены эта тварь что-то грызла, наверное, ход. Качаясь с недосыпа, я начал грохотать по полу, пытаясь ее расшугать (бедная соседка). Десять или пятнадцать минут затишья и снова хрумканье. Меня взбесило, что эта тварь нагло не дает мне спать, я стал отодвигать кресла и стучать вдоль плинтуса. Отодвинул журнальный столик, из него выпали две тетрадки: черная и мраморная. Я их заметил, подвинув кресло к окну в ожидании новых шорохов. Любопытства ради заглянул в одну из них и понял, что это не лекции. В полусонном состоянии я не испытывал чувства вины или неловкости. С первой же страницы это меня захватило…
Прозвеневший будильник остановил меня ровно на середине тетради. Понедельник. На работу. Побрившись, собравшись и позавтракав, пошел за машиной. Уже в машине у меня созрела мысль, что дневник - это письмо самому себе из прошлого. Лет в восемнадцать я тоже вел дневник, и когда он был найден и прочитан без меня, мало того - осмеян, я был просто вне себя.
Чувства вины и любопытства, но, наверное, если бы я попросил…
Весь день на работе думал о своем поступке, вспоминал некоторые строчки. К вечеру пришло чувство, что, читая мраморную тетрадь, я как - бы общался, ощущая присутствие. Было грустно, но грусть была теплой. Нет, я ни разу не осуждал изложенных мнений и событий, я узнавал и снова влюблялся. Грусть и нежность сопровождали мое любопытство. Конечно же, с нетерпением ожидал своего появления. Потешался над оценками и сравнениями.
К поздней ночи дочитал последнюю страницу и понял, что еще раз влюбился, что через год или несколько лет хотел бы прочитать новую тетрадку, что хотя люди любят, понимают и давно живут вместе, им необходимо оглядываться назад, вспоминать прошлое, что фотографии – лишь миг в котором трудно прочесть мысли и чувства. С теплой грустью и все-таки оставшимся чувством вины я лег спать. Засыпая, я простил эту глупую мышь, я даже был ей благодарен. Через час мышь снова заявила о себе и благодарность тут же улетучилась, я стал колотить по полу, невзирая на поздний час, продумывая способы избавления от надоедливого зверька. Еще через час мне удалось ее прогнать.

День четвертый.
Утро было ужасным. Рабочий день начинался заурядно. Часам к десяти, к нам в отдел зашел один предприниматель. Мелкий, седой, с бельмом в одном глазу и наглостью в другом. Слегка на взводе, он сразу был не настроен что-либо понимать (бюрократия иногда расстраивает нервы, но в то же время это власть порядка). Я был занят другим посетителем, и разговор с ним взяла на себя моя начальница, истероидная дама, частенько забывающая или, может, вообще не знающая о чувстве такта. И, естественно, на третьей минуте тайма была показана желтая карточка – повысила на него голос с текстом: «Не кричите…». Желтая карточка – сигнал темпераменту к наступлению. Разумеется, он начал кричать, смял несчастный бланк, вскочил со стула (чтобы казаться выше). Хотел, было уйти, но уйти, не высказав всей «нелюбви», не смог. Женщина есть женщина и реакцией на агрессию у нее было молчание.
Сначала я просто призывал его успокоиться, но машина пошла в разнос и, сказав еще несколько фраз (вернее, почти крича), он повернулся и, «послав» всех, направился к выходу. Догнал я его в два шага, взял за плечо и, слегка повернув, довольно громко поинтересовался, что он сейчас сказал, прикинувшись глухим. Он продолжал движение вперед к выходу. Тогда я подтолкнул его и сказал примерно следующее: «Пойдем, выйдем, там и поговорим». Он остановился, и испуг в одном зрачке был более заметен, чем бельмо в другом. Я его все же вывел и минут пятнадцать, перебивая его горячность, объяснял, что от него хотят. Как ни странно, он все понял и, взяв бланк, сказал, что все сделает. Вернувшись в кабинет, я вспомнил про своего посетителя, поехал с ним на объект. Приехав уже к середине обеда и взглянув на наших дам, я заметил, что-то в их взглядах изменилось.
Я понял, что начал становиться своим.
Вечером купил баллон монтажной пены, просверлил дырки в деревянных перекрытиях и опустошил его туда.

День пятый.
Сегодня не было ни чего сверхъестественного, даже лень - весьма обычная. Вчера вечером я лег спать, не дозвонившись, с небольшим чувством беспокойства. С утра подгонял время. Вечерний звонок поднял настроение. Беспокойство улеглось, но осталась тоска, слишком много тоски, и я боюсь начать ее внушать.
Очень хочется прочесть последнюю тоненькую тетрадь.

День шестой.
Странно, как мало времени мне остается для самого себя. В свободные минуты (обычно вечером) желание что–либо написать борется со сном и ленью и не всегда побеждает. Скучаю и грущу. Вчера ночью приснился странный сон, сюжет был путанный, длинный и закончился постельной сценой. Периодически вспоминаю звонкий и заливистый смех (ее всегда веселят мультики). Вообще ко мне довольно часто приходит тоска, моя старая знакомая. Раньше, лет несколько тому…, мы были с ней практически закадычными друзьями (или врагами, если она совсем побеждала).

День седьмой.
Вечером из Москвы приехал друг детства. Знакомые жалобы, на тему что у них с Натальей.… Как ни странно, все это не очень сильно напрягало (наверное, привык). После съеденных пельменей и двух литров пива, решили прогуляться. Уже на улице Вовка завел разговор о вере в Бога. Сначала это были только общие фразы, но после он сказал, что хочет креститься, и просил меня стать крестным. Я отказал, сказав, что к этому не готов ни я, ни он сам. И разговор сам собой перешел в другое русло.

День восьмой.
Утром встал с головной болью и открыл новый сезон охоты на мух. Победил. Снова лег и встал уже в обед. Поехал к матери, обещал сделать ремонт. Начал. К вечеру пришла Наталья, позвонили еще двое и мы пошли пить. После посиделок в кафе проводы Натальи затянулись. Снова разговоры на темы и по поводу «она и он». Я обычно в таких ситуациях (если не перебираю нормы) больше слушаю и стараюсь поднять уверенность в собеседнике. Однако из этой беседы я кое-что вынес – женщине, время от времени необходимы комплементы, вне зависимости от того, грубая-ли это лесть или голая, правда.
Прочитал последнюю тетрадку. Мне кажется, что этой возвышенной, слегка застенчивой и требовательной девчонке, вряд ли был бы интересен неустоявшийся подросток с глупым мнением о том, что ему кто – то должен показать свое расположение, а уже потом он начнет делать шаги навстречу. Но ему было бы наверняка интересно с ней дружить, хотя гормоны бурлили, и к девочкам «попроще» тянуло сильнее.

День десятый.
Вечер понедельника, а так хотелось, что бы это была уже суббота и утром ехать встречать.

День одиннадцатый.
Около пяти часов утра меня разбудил звонок сотового телефона. Кошмар (почему не выключил?). Из трубки Витин не совсем трезвый голос вещал, что он улетел в кювет и его нужно оттуда извлекать.
Довольно банальная история о том, что при наличии свободного времени и случайно-свободных денег в кармане, появляется компания (обычно однополая), которая ищет и находит: сначала спиртное, потом веселье (обычно другого пола), потом веселье со спиртным, потом- «какой русский не любит быстрой езды», потом зеркало заднего вида начинает транслировать ночной интим канал с заднего сидения. Именно в это время дорога превращается в кювет.
Нужно отдать должное Витиному везению. Кювет был не глубокий, да и машину он посадил между деревьев. Конечно, мы всерьез поработали лопатой, порвали два троса, вспомнили всю ненормативную лексику, оторвали бампер, но через час машина была на дороге.

День тринадцатый.
Сегодня вечером занялся домашними делами, (в кои-то веки) холодильник и параллельно стирка. От тошноты такой работы и одиночества, включил хард-рок. Когда на второй стороне кассеты холодильник почти оттаял и несколько рубашек было постирано, в квартире погас свет. Подумал неладное на соседей. Выйдя на лестничную площадку, я там всех и обнаружил. Оказалось, что не я один без света. Соседка через стену, ближайшая к нам, была, кстати, весьма навеселе (или не кстати). Через полторы минуты свет снова включился, при общем возмущении. Но маховик событий уже набрал обороты: соседкин «градус» тянул на расположенность к людям, и она стала зазывать к себе, посмотреть цветы.
Любопытство, или повышенная жажда общения, или желание показаться хорошим соседом... Ну, короче, я зашел. Цветов было много, и были весьма интересные, но когда уже на кухне, рассматривая очередной, увидел, что другая соседка зашла с бутылкой, я понял, что «попал». То есть если бы я ушел, учитывая состояние этих баб, да еще их характер, меня бы, по меньшей мере, не поняли. Так я оказался в бабской пьянке, с матерными речами «за жизнь» (где - интеллигент – еще одно матерное слово). Интересно, что «под градусом» женщина забывает о возрасте и кокетничает, как в юности.
Закончилось все само собой. Хозяйка квартиры, после очередного тоста, заикала и вся погрузилась в себя. Докурив, мы расползлись.
Дома меня ждал полностью разморозившийся холодильник с небольшой лужей на полу и не отполосканные рубашки. Собрав волю в кулак, я победил этих врагов.
Интересно, какие отношения у меня с соседями будут впредь? Хотя в целом – все равно (сейчас актуальнее найти активированный уголь).

День пятнадцатый.
Стою на вокзале, на платформе, жду. Странная грусть с самого утра.
Объявили прибытие. Осталось совсем немного.

Июль