Глава 176.







24 мая, спустя неделю после начала операции "Фридрих Первый", началась операция "Цейдлиц". В наступление на группировку генерала Белова, контролирующую обширный участок труднодоступной территории - более 400 километров по периметру - в тылу у фон Клюге, между Ельней на западе, Вязьмой на востоке, Старой смоленской дорогой на севере и Варшавским шоссе на юге, перешли семь дивизий 4-го и 43-го армейских корпусов 4-й немецкой армии, усиленные двумя сотнями танков. Главный удар наносился с юго-востока в северо-западном направлении. Вспомогательные удары наносились со стороны Вязьмы и Ельни. Целью операции было расчленить и уничтожить находящиеся в оперативном окружении войска генерала Белова и не допустить их прорыва к главным силам Западного фронта. Как и в случае с операцией "Фридрих Первый", операция "Цейдлиц" должна была послужить логичным завершением зимней кампании и необходимой оперативной предпосылкой для развёртывания главных наступательных операций Вермахта на Восточном фронте в летней кампании 1942 года.

Подполковник Кононенко, начальник корпусной разведки, своевременно предупредил генерала Белова о готовящемся немецком наступлении и посоветовал чаще менять расположение штаба и пароли. Перед началом наступления следовало ожидать активизации диверсионных отрядов противника.

За день до начала наступления в деревню Подлипки, где пару дней назад располагался штаб, нагрянул "партизанский" отряд в 300 человек, возглавляемый белогвардейским полковником Рогожиным. Генерала Белова он в Подлипках уже не застал. Зато напоролся на засаду, устроенную Кононенко. Воздушные десантники, вооружённые ручными пулемётами, уничтожили почти весь отряд Рогожина. Из допроса пленных "партизан" стали известны подробности гибели генерала Ефремова, ставшего жертвой Рогожина. Генерал, атакованный "партизанами" в своём штабе, отстреливался до последнего патрона, который оставил для себя.

Белов между тем расположился со своим штабом в деревне Щёкино в 16 километрах западнее Всходов. Генерал по-прежнему ожидал начала встречного наступления через Варшавское шоссе 50-й армии Западного фронта. О подготовке немецкого наступления Белов доложил Жукову и запросил новых инструкций. Их не последовало.

В ночь с 23 на 24 мая, когда все распоряжения войскам были сделаны, генерал Белов и комиссар Щелаковский пили чай в штабе. Снаружи моросил дождь. Погода была нелётной.

- Ну что, Павел Алексеевич, - невесело усмехнулся комиссар. - Кого только мы не выручали за прошедший год. Выручат ли теперь нас?

- Ничего, Алексей Варфоломеевич, бог даст, дней десять продержимся, а там и 50-я армия наступать начнёт. Погода, как видите, в нашу пользу.

Помолчали. Дождь снаружи усиливался. Над верхушками деревьев в серых предрассветных сумерках ползли свинцовые дождевые тучи. Было довольно прохладно.

Ровно в четыре часа утра с юга, со стороны Варшавского шоссе, донёсся глухой громовой раскат. Генерал Белов позвонил в штаб 2-й гвардейской кавалерийской дивизии.

- Это у тебя гремит?

- У меня, товарищ Сорок Пятый. Немцы здорово бьют из орудий и миномётов, - отвечал полковник Зубов. - Моя дивизия во втором эшелоне. Боюсь, что 6-й партизанский полк, который мы развернули в первом эшелоне, такого огня не выдержит.

Генерал позвонил в партизанский полк Жабо, прикрывающий коммуникацию 1-го гвардейского кавалерийского корпуса с 4-м воздушно-десантным корпусом. Там тоже немцы вели артподготовку.

Дежурный офицер вручил Белову телеграмму. Командир 4-го воздушно-десантного корпуса генерал Казанкин, державший оборону на востоке, за рекой Угра, докладывал, что и на его участке противник ведёт артподготовку по всему фронту.

В пять часов утра полковник Зубов доложил: первый эшелон его обороны прорван. Немецкие танки с пехотой на броне группами по 20-30 машин прошли через позиции партизан и развивают наступление. За ними следуют большие силы немецкой пехоты.

Такое же сообщение пришло минутой позже из партизанского полка Жабо.

Белов и Щелаковский склонились над картой. Оперативный замысел противника прояснялся. Фон Клюге наносил удар со стороны Варшавского шоссе двумя клиньями по сходящимся направлениям на Мытищино и Фурсово, имея целью разделить войска Казанкина и Белова, расчленить котёл и добить окруженцев по частям.

В течение дня из полка Жабо несколько раз приходили отчаянные призывы о помощи. Ещё хуже обстояли дела перед фронтом дивизии полковника Зубова. 6-й партизанский полк, принявший первый удар, был разгромлен и рассеян, его командир и комиссар - убиты. 8-й гвардейский кавалерийский полк полковника Высоцкого был сбит с позиций и отступил во Всходы. Лишь здесь, на околице села, немецкие танки с пехотой на броне были остановлены противотанковыми ружьями роты бронебойщиков.

Подтянув резервы, немцы атаковали село уже тридцатью танками с пехотой на броне. На этот раз удача им сопутствовала. Немцы заняли село, перешли реку Угра по заминированному мосту, взорвать который сапёрам Белова не позволили диверсанты, и вышли к разъезду Дебрянский.

И только генерал Казанкин весь день прочно удерживал предмостное укрепление за рекой Угра, отражая усиливающиеся атаки противника. На Военном совете в штабе Белова решено было свернуть предмостное укрепление и отступать, сокращая фронт, в северо-западном направлении, удаляясь от рокадного шоссе противника, и вести маневренную оборону в заболоченных лесах юго-восточнее Дорогобужа.

О соединении с 50-й армией никто уже не помышлял.