Старушенция Глафира

Я и семилетняя дочка отдыхали в Гурзуфе дикарями. Накупались в море, загорели до черноты эфиопов. Пора уже и домой возвращаться – мне на работу, дочке – в школу. Здесь же, в Гурзуфе, купили билеты на паровоз из Симферополя до Харькова, на 22.00. Рано утром выехали из Гурзуфа в Симферополь на автобусе.
В Симферополе были уже в 12 часов. Сходили в кино, поели мороженого в кафе, и я за десятку купил набор водочных рюмок из чешского хрусталя – уж больно они мне по вкусу пришлись. Осталось у меня два рубля на постель в поезде, неприкосновенный, так сказать, запас и копеек десять медяков.
Пришли на вокзал рано – часа в четыре. До поезда уйма времени. Я дочке разные байки травлю про фамов и надеек – ну, фантазирую в духе Кортасара, она песенки поет из репертуара группы «Комбинация». Вроде все хорошо складывается, но часов в пять дочка мне вдруг говорит:
– Пап, я есть хочу.
– Слушай, – говорю я ей, – тебя поесть обычно не заставишь, а тут, когда у нас ни еды, ни денег нет, аппетит разгулялся. Христос, сорок дней не ел, скитаясь в пустыне, и ничего – как-то выжил. Потерпи несколько часов.
Но, видно, мои увещевания на дочку не слишком подействовали.
– Совсем-совсем ничего съедобного нет? – спрашивает и жалобно на меня смотрит.
– Ну, почти нет.
– Значит, все-таки что-то есть, да? А что?
– Ундевит.*
– О! Я люблю ундевит. Давай поедим.
Полез я в сумку, достал баночку с ундевитом, крышку свинтил и на ладонь содержимое высыпал.
– Понимаешь, – говорю, – тут и ундевита не так много. Три штуки всего. Давай по одному драже съедим и газировкой из автомата запьем.
Так и сделали. Прекрасный обед из двух блюд получился. Сели на лавку капитально, вещами обложились. Я просматриваю «Камасутру» на предмет практического использования ее рекомендаций в ближайшие дни, дочка пасьянс «Коврик» сосредоточенно раскладывает – карты-то всегда при ней. Вроде все при деле, но примерно в шесть часов дочка говорит:
– Что-то опять есть хочется. Давай еще раз пообедаем, а?
– Да без проблем, – говорю – держи.
Дал ей один шарик ундевита и копейку.
Она шарик сразу раскусила и съела. Потом пошла к автоматам газировку пить. Пришла довольная, умиротворенная. Даже задремала на лавке в сидячем положении. «Ну, – думаю, – совсем уже не голодная». Но куда там! Примерно через час опять есть попросила.
Ундевит у нас уже закончился. Но тут я вспомнил, что какие-то таблетки на дне сумки лежали, когда я в Гурзуфе вещи в дорогу укладывал. Полез в сумку. Ба! – целая упаковка кодеина. Это бабушка Алина нам его дала, когда мы из Харькова уезжали. Она у нас врач.
Говорю, дочке:
– Даша, тебе везет, я кодеина нашел целую упаковку. Но ты его не разжевывай, потому что он горький, а глотай, как лекарство. Вот тебе таблетка, а вот копеечка на газировку. Справишься?
– Ага, – говорит. И к автоматам – бегом.
Я на часы посмотрел – восемь. Два часа осталось продержаться до поезда.
Пришла дочка с какой-то глуповатой улыбочкой на лице, села на лавку и уснула. Проспала она крепким, беспробудным сном часа полтора, а тут и поезд наш подкатил.
Зашли мы в купе, обосновались. Напротив старушенция сидит седенькая, глазками сквозь очочки свои допотопные хлопает. Я уже и постели постелил и шнурки кроссовок дочке развязал – спать собираемся. Но тут старушенция говорит:
– Ребяты, а вы есть не хотите? Я бы перекусила, да как-то одной несподручно.
Я только рот открыл, чтобы отказаться, а дочка бодренько так заявляет:
– Хотим! Еще как хотим!
Старушенция лезет в свой баул и достает оттуда вареную курицу, несколько пахучих, видать, прямо с грядки, помидоров, краюху хлеба.
Смотрю, у дочки руки интересным образом в локтях согнулись, пальцы напряглись – сигнала ждет, чтобы на манну эту, с неба упавшую, накинуться.
Старушенция говорит:
– Ну, угощайтесь! Птичка свеженька, утречком еще бегала.
Дочка стартовала очень удачно, одним движением ногу у курицы оторвала и алчно в нее вгрызлась. А старушенция и хлеба ароматного уже перочинным ножиком напилила. Говорит дочке:
– Ты помидорку соличкой притрушивай, притрушивай. Оно вкуснее будет.
А мне:
– Что ж ты, голубок, сидишь сиднем? Поешь хоть немножко.
Думаю: «Надо марку держать, достоинство сохранять. Пускай дочка видит, что не падок ее отец на дармовые харчи». Говорю этой старушенции твердым голосом:
– Голова разболелась. Я лучше таблетку выпью.
Достал таблетку кодеина. А запить нечем. Не глотать же всухую! Прошелся по вагону, нацедил воды из бачка в кружку, выпил лекарство. Минут пять постоял в коридоре перед открытым окном – воздухом свежим ночным подышал. Захожу в купе, вижу, столик уже пустой – все, что было, дочка со старушенцией умяли. Довольные сидят. Дочка говорит весело:
– Папуля, куда ты кружку увел? Я тебя уже жду не дождусь.
Я кружку на стол поставил. Старушенция быстренько что-то в нее из бутылки пол-литровой набулькала. Даша кружку двумя руками ухватила, пьет с блаженной улыбкой. Смотрю, и старушенция из своей кружки что-то прихлебывает.
– А что вы пьете? – говорю как бы походя.
– Так пивко, «Жигулевское», – старушенция отвечает. Меня Глафирой зовут. А вас, сердешные, как?
_______________________________________________________________________________________________________________________
*Ундевит – поливитаминный препарат для профилактики и лечения преждевременного старения.
**Кодеин – алкалоид опиума, используется как противокашлевое лекарственное средство, обладает слабым наркотическим действием.

1989 г. (ред. 2019 г.)