Исключительно из уважения… 1995 г.
В этом году, опасаясь дефицита продовольствия, харьковчане пустились выращивать картофель. Вокруг многоэтажек нарыли погребов без счета для его хранения. Глянешь – трубы вентиляционные торчат на пригорках, как кресты на могилах. Жуть берет… Но деваться некуда – надо в ногу со временем идти. Вот жена мне и говорит: – Давай, наверное, и мы картошкой займемся, участок возьмем. – Без проблем, – говорю. – У нас в институте как раз сейчас бесплатно землю под посадку овощей раздают. Бери – не хочу! В общем, включили меня в профкоме в список желающих заняться крестьянским трудом… А тут и время посадки подошло. Институт выезд коллективный организовал в воскресенье – покатили наши сотрудники с мужьями, женами и детьми двумя ПАЗовскими автобусами за город, в деревню Александровку. По приезде оглядели мы предназначенные для нас «угодья» – целина дикая, бурьянами жухлыми, мертвенными выстланная. Впрочем, люди наши были к этому готовы. По команде заведующего мастерскими Федора Ефремовича Грыжи геодезист Вася резко включился в работу: забегал туда-сюда со своим землемерным циркулем и сумкой с деревянными колышками – делил общее поле на отдельные участки. Примерно через полчаса оно было разграфлено на двадцать равных частей по шесть соток каждая. Вася с чувством исполненного долга присел на ступеньки автобуса покурить, а Федор Ефремович прошелся вдоль разметки, что-то записал в блокнот огрызком карандаша и изрек: – Будем пахать! Потом он лично, без какой-либо посторонней помощи, неспешно вытащил из автобуса мотоциклетный мотор на станине, настоящий плуг с приваренным к верхушке велосипедным рулем, моток толстенного капронового троса и канистру с бензином. Разложив все перечисленное рядком, он величественным тоном маршала Жукова из фильма «Освобождение», произнес: – Товарищи, попрошу всех подойти! И когда наш институтский народ сгрудился вокруг Федора Ефремовича, тот медленно, рассудительно стал рассказывать, что делать дальше. – Технология, значит, такая. Мотор ставим на одной стороне поля, а плуг на другой. Связываем их тросом. Когда мотор запускается, он тянет плуг по участку. При этом один человек мотор регулирует, а второй за плугом идет. Понятно? Ну вот. Прошли одну борозду – накидываем в нее посадочную картошку с интервалом полметра. Потом человек, который с плугом работает, тащит этот плуг опять на исходную линию. Плуг, кстати, сам по себе не тяжелый… Процесс вспашки продолжаем, как и раньше, но теперь пахарь должен так борозду проложить, чтобы отвал пришелся в первую борозду. Люди погудели, погудели и замолкли. – Так, – сказал Федор Ефремович, – кто первым пахать будет? Народ безмолвствовал, как в «Борисе Годунове» Пушкина. Федор Ефремович долго всматривался в толпу, ища жертву, наконец, его взгляд остановился на мне: – Саня, бери плуг и трос. С тобой начнем. Жена меня спрашивает: – А ты сможешь? Я только плечами пожал нерешительно, а Федор Ефремович, будучи уверенным, что я не откажусь, уже приступил к вербовке себе в помощники Васи-геодезиста. – Подсоби, мотор тяжеловатый получился с подставкой, – сказал он ему. – И вообще, будешь мне помогать его регулировать. Ага? Короче говоря, первую борозду я пропахал с большим нервным напряжением. Мотор надрывно тарахтит, впереди все в синем дыму, плуг, если я его на необходимой глубине не удерживаю, то скользит, как по воде, то, наоборот, в землю вгрызается и как вкопанный стоит. Народ хохочет, смешно им дуракам. А я только и сказал жене, когда всю дистанцию одолел: – Отомри и картошку в борозду закидывай. А сам потащил плуг на исходную позицию. Но когда я вторую борозду делал, смех уже как-то поутих. А на третьей, как мне показалось, меня уже вообще зауважали. Всего на участке получилось борозд двадцать, не меньше. Ну, я перевернул вверх дном пустое ведро, сел на него, закурил. Жена хлопочет: – Съешь хотя бы бутерброд, Саня, у тебя же все силы ушли. А Федор Ефремович с Васей уже мотор на соседний участок перетащили, и Федор Ефремович кричит: – Кто там следующий? Погнали ребята! А то мы и до вечера не управимся. Тут ко мне Виолетта Степановна, главный экономист, подходит и говорит: – Сашенька, вы могли бы и наш участок вспахать? У меня муж недавно гриппом переболел. Вряд ли он сможет сейчас, в ослабленном состоянии заниматься таким тяжелым физическим трудом. Я уже хотел ее мягко послать куда подальше, а она добавляет: – Мы вам триста тысяч купонов заплатим. Я сразу прикинул, что это десятая часть моей зарплаты, и говорю: – Ладно, исключительно из уважения к вам за триста тысяч вспашу. Жена весь разговор слышала. Вижу, одобряет мои слова. Ну, я и второй участок вспахал. А потом и третий по просьбе секретарши директора, и четвертый – парторгу, и пятый – библиотекарше. Короче говоря, рук не чувствую, ног не чувствую – слов нету как устал. Но полтора миллиона купонов заработал честным трудом землепашца. Кто после меня пахал, я сейчас и не вспомню. Кажется, Вася пару участков таки обтяпал. А потом и вовсе стемнело, и мы в Харьков вынуждены были возвращаться. Жена, уже в автобусе, смеется: – Надо было мне за пахаря замуж выходить, а не за научного сотрудника – всегда бы при деньгах была…
Утром в понедельник вызывает меня к себе в кабинет руклаб. – Александр Иванович, – говорит, – можешь и мне участок вспахать за отгул? – Исключительно из уважения к вам за два отгула вспашу, Евгений Яковлевич. – По рукам! За два так за два. Слушай, а это правда, что библиотекарша картошку для посадки полностью от кожуры очистила и на кубики порезала? – Правда. Но мы ее выручили. Скинулись по килограмму нормальной, посадочной.
1995 г. (ред. 2019 г.)
|