«Одноглазники»

Я спускаюсь по улице Блюхера к станции метро «Студенческая». Погодка, что надо. Прекрасный летний день. Идти минут десять.
Впереди меня, шагах в пяти, в моем же темпе, идут, скорее всего, тоже к станции, женщина лет сорока и парнишка лет восемнадцати. Их беседа показалась мне примечательной, поэтому привожу ее практически полностью, убрав только, по понятным причинам, матерные слова, а точнее, заменив их троеточиями.
– Ма, я хочу новый планшет.
– Вова, какого ...? У тебя и старый в порядке.
– Ма, у него экран маленький и памяти не хватает для новых версий игр.
– Вова, ты меня уже достал! ... от меня! Где я тебе денег наберу? В ...?
– Да хоть и в ... ! У всех пацанов в группе уже новые, а я, как ... , до сих пор со старым хожу.
– Слушай, какого ... ты ко мне ... ? В конце концов, устройся на работу, вот и будут тебе деньги.
– Ну это ... можно! Мне же учиться надо в универе.
– Вова, сам подумай! Откуда у меня бабки лишние возьмутся? Я ведь не ... , на панели не стою. У вас с Танькой аппетиты, что на шмотки, что на аппаратуру. Я пашу, как папа Карло, день и ночь. Сама в тряпье хожу, а ведь мне и сорока нету. Тебе меня не жалко, а?
– Ладно, ма! ... с ним с этим планшетом. Всегда ты меня на жалость берешь своим нытьем.
– Ну, вот и хорошо. А то ... , как мент участковый. Дай я тебя поцелую, мой сладкий…

Рассказал об этом эпизоде соседу по лестничной клетке профессору языкознания, преподавателю университета Анатолию Ивановичу. Ну, и спрашиваю его в довершение своего довольно эмоционального повествования почти риторически:
– Скажите, что нас ждет, как страну, при такой экспансии матерщины!? Мы же в дикарей, ирокезов каких-нибудь превратимся.
С ирокезами, понятно, я палку перегнул – может они никогда грубо и не выражались…
А профессор мне говорит менторским тоном:
– Вот вы, Александр Иванович, человек технический, не филолог. Потому и рассуждаете, как технократ, примитивно, не проникаете, так сказать, в логику развития языка. А ведь наступила эра Интернета. Нет, понимаете, никаких редакторов, корректоров, цензоров и прочей шелупони – пиши, что хочешь без зазрения совести, да еще и под вымышленным, как правило, именем – «ником»… То есть мир объяла гегемония свободной, не обремененной никакими нормами и правилами речи! Вы, конечно, считаете такую речь обычным трепом, и может частично и правы, но факт всеобщей демократизации человеческой цивилизации сомнению не подлежит, что не может не приветствоваться прогрессивными лингвистами. А что до матерных выражений, так я и сам частенько их использую для пущей убедительности и вижу, в так называемом, сквернословии свободу самовыражения… С аспирантками не церемонюсь, люблю их в краску вогнать крепким словцом… Да и они матом не брезгуют в общении друг с другом. Так что поотстали вы, дружище, от жизни. Нужно как-то догонять…
– Но, погодите, погодите, дорогой, а как же литературный язык? Он что окончательно и бесповоротно пал жертвой языка ненормативного? Языка черни? Извините за несколько высокомерное выражение, но по-другому и охарактеризовать речь писак в «Бамбуке» или «Дундуке» – точного названия не помню – нельзя.
– В «Фейсбуке». Вот вы шутите, утрируете, так сказать, а повлиять на процесс не можете.
– Да, я не могу. Но вы-то можете. Вы же языком, если так можно выразиться, заведуете. Дайте же ему правильное направление. Растолкуйте молодежи, что сквернословие портит душу, делает ее грубой, нигилистической.
– А с чего вы взяли, что душа мягкой должна быть в настоящее время? Наши студенты место в жизни себе пробивать должны, а с мягкой душой это совершенно невозможно сделать. Человеку нужна не правильность речи, а ее эффективность, и если мат дает результат, то и применять его не зазорно…
– Послушайте, Анатолий Иванович, вы же не каких-то бойцовских ротвейлеров воспитываете, а молодежь. И, как оказалось, опасности в распространении мата напрочь не видите. Именно не видите! А знаете почему? Потому, что все вы, в социальные сети уловленные, уже наполовину слепые – одноглазники*!
_____________________________________________
*намек на социальную сеть «Одноклассники» (авт.)


2005 г. (ред. 2019 г.)