Смерть микробам! 1982 г.

Мы вышли из автобуса – все пятнадцать сотрудников института, мобилизованных для помощи подшефному совхозу «Красная нива» в сборе урожая клубники. А клубники этой было видимо-невидимо. Плантация простиралась до самого горизонта по обе стороны грунтовки, по которой мы протряслись примерно с полчаса, пока добрались до цели.
Встретившая нас пожилая агрономша дала исчерпывающие указания, как клубнику собирать, куда лукошки складывать. Нужно было собрать четыре лукошка клубники совхозу и одно себе лично. Понятно, что само лукошко брать с собой нельзя. Нас это вполне устраивало. И как только шестьдесят девятый газон умчал агрономшу по злополучной грунтовке в сторону центральной усадьбы совхоза, мы стартовали.
Клубника была роскошная. Сладкая, ароматная и крупная. Трудно было удержаться от того, чтобы не съесть приглянувшуюся ягоду. Конечно, об особенной чистоте плода речь не шла. Клубника была не то чтобы измазана землей, но пылью покрыта изрядно.
Я обратил внимание, что идущая по соседнему ряду Лена-биолог, молодой специалист, держит в руке пол-литровую банку с какой-то жидкостью, и сорванную ягоду перед тем, как съесть, тщательно в этой жидкости ополаскивает.
– А что это у тебя в банке? – спрашиваю.
– Спирт, – отвечает.
– Для чего?
– Так для стерильности.
– А не проще ли водой помыть?
– Не проще. Проточной воды тут нет. А в посуде вода быстро замутится. Вы же в курсе, что в земле микробов тьма-тьмущая. Мы по микробиологии проходили. Спирт же их всех убивает насмерть.
Мы прошли уже метров пятьдесят. Я все никак успокоиться не могу:
– Знаешь, что такое тюря?
– Нет.
– Бывает простая тюря, домашняя. Хлеб крошат в квас или в молоко. Эта похлебка и есть тюря. А бывает тюря тюремная, лагерная. Зэки хлеб крошат в водку или в спирт.
– В спирт? А зачем?
– Как зачем? Чтобы с ног валило, для пущего опьянения, так сказать. Я к чему это все тебе рассказываю? Ведь у тебя что-то вроде тюри тюремной и получается, когда ты клубнику в спирт макаешь…
Она ничего не ответила, но когда мы прошли еще метров пятьдесят, села на землю и говорит:
– Что-то мне нехорошо. Наверное, перегрелась…
Я к ней подошел, а она на бок свалилась и мгновенно уснула, как я и предполагал, пьяная в дым. Вижу, дышит ровно, лежит прилично – юбка ноги скромно прикрывает. Думаю: «Пускай себе спит. Толку от нее сейчас все равно – ноль».

Мы уже собрались уезжать домой, в Харьков, сидели в автобусе, когда меня чуть ли не подбросила в воздух мысль: «Лена! Она же спит до сих пор!»
Говорю водителю автобуса:
– Одного человека не хватает, точнее, биологички Лены.
– Ну, и где ее теперь искать?
– Да она на грядке спит.
– Больная что ли?
– Можно и так сказать…

1982 г. (ред. 2019 г.)