Глава 96.


Проследовав через Хватов Взвод без остановки, генерал Белов обратил внимание на вооружённых людей в штатском, расхаживающих по улицам с независимым видом. Он поручил комиссару Щелаковскому выяснить, что это за люди и нельзя ли получить от них представляющую ценность оперативную информацию. Комиссар вступил в переговоры со странными людьми и выяснил, что это партизаны из окрестных лесов и деревушек, базирующиеся на Хватов Взвод, куда немцы давно не отваживаются заглянуть, наученные неприятным опытом. От этих же людей комиссар узнал, что в Бабенках гвардейцы напоролись на немецкий карательный батальон, специализирующийся на борьбе с партизанами, и что засада предназначалась, скорее всего, именно партизанам, за которых и приняли немцы небольшие разъезды Белова.

Спустя два дня в штаб Белова явился подполковник Крылов. Он представился начальником штаба партизанского отряда "Северный Медведь". Гостя встретили с недоверием и предложили рассказать о себе подрбнее. Подполковник охотно согласился. Он начал войну начальником штаба артиллерии 1-й Московской мотострелковой дивизии, под Смоленском попал в окружение, самостоятельно вышел из него по лесам к родной Вязьме и здесь примкнул к партизанам.

Белов и комиссар Щелаковский поинтересовались, много ли стволов в отряде "Северный Медведь". Крылов отвечал, что приблизительно должно быть около трёхсот, что в отряде высокая текучесть кадров и дисциплина не является самой сильной его стороной, но что немцы предпочитают не оставлять гарнизонов в деревнях, контролируемых партизанами.

На вопрос, хорошо ли тот владеет оперативной обстановкой под Вязьмой, полковник Крылов отвечал утвердительно и охотно согласился поделиться этой информацией. Перед ним расстелили на столе штабную карту. Полковник точно указал расположение укреплённого узла немецкой обороны на станции Угра в тылу у Белова. Другой укреплённый узел обороны был, по его словам, у противника на левом фланге у Белова, в Семлево. Зато справа от Белова его тылы и фланг были прикрыты 250-м парашютно-десантным полком и только что выдвинувшимися к Вязьме войсками ударной группировки 33-й армии генерала Ефремова. Наконец, северо-западнее Вязьмы, вдоль стратегической автострады Минск - Вязьма - Москва, партизаны установили контакт с разъездами 11-го кавалерийского корпуса полковника Соколова.

- Что вы скажете, подполковник, о перспективах штурма Вязьмы?

- Думаю, что задача это чрезвычайно трудная. Противник держит в городе сильный гарнизон с артиллерией и танками. Вокруг города оборона противника базируется на инженерные сооружения, построенные осенью Коневым. Немцы добавили проволочных заграждений, установили минные поля, укрепили блиндажи, заняли все дзоты пулемётами и вкопали на высотах в землю танки. У противника нет затруднений с подвозом боеприпасов из Смоленска. Наконец, у немцев очень сильна авиация. А ваших самолётов я что-то в небе не замечал.

- В таком случае, подполковник, не могли бы вы взять на себя прикрытие моего левого фланга и тыла и помощь в продовольствовании и фуражировке, а уж мы надёжно прикроем вас со стороны Вязьмы.

Подполковник согласился, и на этом переговорщики расстались, вполне довольные итогом переговоров.

3 февраля генерал Белов произвёл под Вязьмой разведку боем с юго-запада. Дивизии корпуса вышли на рубеж Тесниково, Молошино, Капустино. Здесь они были остановлены сильным перекрёстным огнём, бомбардировкой с воздуха и танковыми контратаками. Кавалерию Белова не пропустили даже в предполье главной линии немецкой обороны.

В ночь на 4 февраля Белов получил приказ Жукова атаковать Вязьму с юга во взаимодействии с 33-й армией генерала Ефремова. Это было в точности предложение генерала Белова, с порога отметённое Жуковым несколькими днями ранее. Белов поинтересовался, где корпус Соколова и примет ли он участие в штурме.

- Корпус атакует Вязьму с запада вдоль автострады Минск-Вязьма. Сейчас он в 12 километрах западнее Вязьмы.

4 февраля генерал Белов атаковал Вязьму с юга. Атаки следовали одна за другой. Противник яростно оборонялся. Потери наступающих быстро росли. Артиллерия и авиация противника господствовали. Противник контратаковал танками. Ценой огромных усилий Белову удалось к исходу 5 февраля немного продвинуться к Вязьме и завладеть деревней Строгово.
На исходе ночи спешенная кавалерия Белова во взаимодействии с разведчиками корпуса Соколова, доставившими подробные сведения о противнике, без артподготовки ворвалась в деревню Зубово, застав противника врасплох. К полудню немецкий гарнизон был полностью уничтожен.

В тот же день немецкая авиация десять раз устраивала массированные налёты на Зубово. Гвардейцы не дрогнули и не покинули позиций. Тогда немцы произвели артналёт на Зубово и двинули на деревню пехоту и танки. Пехоту отсекли от танков пулемёты Белова, а в танки, приблизившиеся к деревне без поддержки пехоты, полетели связки гранат. Все немецкие контратаки в этот день были были отбиты. С наступлением темноты контратаки были прекращены. В ту же ночь в штаб Белова стали поступать сообщения о чрезвычайно высоких потерях. Многие подразделения остались без командиров. Командира 2-й гвардейской кавалерийской дивизии генерала Осликовского и командира полка подполковника Данилина с тяжкими ранениями эвакуировали в тыл самолётами штаба фронта. На следующий день сражение под Вязьмой возобновилось. Оно продолжалось и 9 февраля. 10 февраля у генерала Белова подошли к концу боеприпасы. Жуков и Соколовский порекомендовали обратиться к генералу Ефремову. Немедленно выяснилось, однако, что боеприпасы вышли и у Ефремова.

- Плохо, - сказал генерал Белов полковнику Сидоренко, садясь с ним за стол завтракать. В разрисованное морозными узорами оконце проник первый луч встающего на востоке солнца.

- Хорошего мало, - согласился с ним полковник Сидоренко, деливший с генералом штабную избу. - Теперь уж навалятся. А что я могу сделать с моими тремя самолётами? В штабе фронта уже который день обещают прислать ещё семь. Вот тогда поглядим.

- Семь - это не много, - заметил генерал.

- Да уж больше точно не будет, - усмехнулся полковник и взялся за ложку, однако тут же положил её на стол и прислушался.

Оконце мелко задребезжало от гула моторов.

- Ну вот, позавтракать не дали, - ругнулся полковник Сидоренко, взял бинокль, повесил на шею автомат и вышел во двор на мороз вести наблюдение за воздухом.

Сели завтракать без него. В штабе тщательно соблюдались все меры маскировки, включая строгое радиомолчание. Передатчик Белова работал на большом отдалении, всё время меняя координаты. До сих пор на маленькую деревушку Бели, где был развёрнут штаб, не упало ни одной бомбы.

Завтрак был в разгаре, когда дверь избы распахнулась и полковник Сидоренко прокричал с порога:

- Товарищи! Бомбардировщики пикируют прямо на нас!

- Ложись! - крикнул Белов, первым бросаясь плашмя на пол. Остальные попадали следом. Брызнули стёкла, завтрак смело со
стола. Вокруг избы творился кромешный ад. Изба содрогалась, подпрыгивала и наконец просела на один бок. Запахло гарью.

Отбомбившись, эскадрилья "Юнкерсов" улетела. Первым на крыльцо выскочил адъютант.

- Товарищ генерал! Полковник Сидоренко убит.

Белов выскочил на крыльцо следом за адъютантом. Полковник Сидоренко лежал ничком в снегу и жадно ловил ртом воздух. Это была агония. Верхней половины черепа у полковника не было. Через три минуты он затих. Его тело отправили в Мосальск на "У-2". По этой "уточке", прибывшей ночью из штаба фронта, немецкие пилоты и вычислили штаб Белова. "Уточка" была выкрашена в белый цвет и была практически неразличима с воздуха, но на рассвете её выдала длинная косая тень на снегу.
В тот же день умерла хозяйка штабной избы. Осколок, влетевший в окно, попал ей в бок. Других изб в деревне Бели больше и вовсе не было, осталась лишь кровавая каша и пепел на снегу.

К исходу 10 февраля немцы окружили и отрезали от главных сил корпуса Белова 75-ю кавалерийскую дивизию. Белов немедленно контратаковал, ослабив тем самым и без того сильно поредевшие силы на передовой. Окружённую дивизию Белов отбил, но противник только этого и ждал: перейдя в решительное контрнаступление, он выбил из окопов и отбросил Белова от Вязьмы на 12-15 километров.

У пехоты генерала Ефремова не было коней. Отступить через лес подобно Белову он не мог. В окопах южнее Вязьмы группировка 33-й армии Ефремова осталась в гордом одиночестве с оголённым левым флангом и почти без боеприпасов.