Глава 95.


В морозную лунную ночь на околице деревни Тыновка в сотне километров к югу от Вязьмы сменился часовой местной самообороны. На вахту заступила девушка в тулупе и валенках. Вахта уже подходила к концу, и девушка переминалась с ноги на ногу, поочерёдно подносила ко рту вынутые из рукавиц ладошки и притопывала ногами, когда глазам её открылась удивительная картина.

Из-за поворота лесной дороги в ярком свете луны показались всадники в полушубках с автоматами ППШ на груди. Их было много. Кони шли мелким аллюром. Впереди на белом коне скакал командир с большим маузером на боку и с заиндевевшими на морозе усиками, коротко подстриженными "под Ворошилова" по последней предвоенной моде, судя по лихой выправке - генерал.

Не обращая никакого внимания на снятую с плеча девушки двустволку, всадники приблизились, обступили девушку со всех сторон и дали волю незлобивому солдатскому юмору. Девушке было не до шуток.

Переговорив в деревне с командиром воздушных десантников капитаном Стуржиком и придя к неутешительному выводу в оценке командирских и полководческих качеств капитана Стуржика, генерал Белов - а это был именно он - повёл колонну дальше и на рассвете 30 января остановил её на днёвку в деревне Вязовец. Здесь его поджидали заранее присланные делегаты связи из всех частей его группы, перешедших линию фронта восточнее Мосальска. С их помощью генерал собрал к вечеру на военный совет всех своих командиров.

- Впереди Вязьма. До неё девяносто километров. Маршрут выдвижения - Бабенки, Хватов Взвод, далее строго на север. Наши тылы отрезаны противником. Никаких подкреплений, вероятно, уже не будет. Действовать будем своими силами. Выступаем немедленно. Разведчики и авангард уже ушли на Бабенки. Вопросы есть?

Кто-то спросил, хватит ли у корпуса сил штурмовать Вязьму без танков и без корпусной артиллерии, оставшейся по ту сторону линии фронта.

- Чтобы ответить на этот вопрос, мы и выступаем. Военная история не даёт исчерпывающего ответа на ваш вопрос. Рейд кавалерии генерала Мищенко на Инкоу в русско-японскую войну не имел успеха вследствие малой мобильности корпуса, перегруженного обозом. Нам с вами это не грозит. Рейд третьего корпуса кавалерии англичан под Камбре в 1917 году (тридцать тысяч сабель и несколько танков) был остановлен огнём всего нескольких немецких батарей. В 1918 году под Амьеном британская кавалерия оторвалась от пехоты, настигла противника и атаковала его арьергард, но, будучи остановлена пулемётами, была вынуждена спешиться и поджидать прибытия пехоты. А вот 1-я конная армия Будённого самостоятельно прорвала в 1920 году оборону белополяков, прекрасно оборудованную инженерными сооружениями и заграждениями и не испытывавшую недостатка в огневых средствах всех видов. Так что, товарищи, военная наука будущего будет делать выводы на основании нашего с вами очередного опыта.

На этом военный совет завершился. Командиры разъехались.

У генерала Белова на душе кошки скребли. Он не мог себе простить, что не захватил с собой корпусные 170-миллиметровые миномёты, хотя имел такую возможность. Теперь уже возвращаться за ними было поздно. Генерал стал думать, чем их можно было бы заменить, а придумав, немедленно вышел на связь по радио со штабом Западного фронта и запросил разрешения установить контакт с группой генерала Ефремова, с тем чтобы совместно пользоваться его, Ефремова, тяжёлой артиллерией. От Жукова мгновенно пришёл ответ: "Вам не нужен локтевой контакт с группой Ефремова". В переводе с языка вежливости на обычный это следовало читать так: "Выполняйте приказы штаба фронта. Когда штаб фронта будет интересовать ваше мнение о плане фронтовой операции, вас о нём спросят". Это был ожидаемый ответ. Генерал Белов имел многое сказать Жукову, обещавшему, что генерал Захаров удержит и расширит прорыв у него в тылу, но делать этого Белов благоразумно не стал. Он ещё не забыл, как Жуков в его присутствии накричал на Сталина.

Оставалось полагаться на поддержку авиации. В кавалькаде Белова ехал в крестьянских санях со своим радистом командир 66-го истребительного авиаполка полковник Сидоренко. Правда, во всём полку у него было только три исправных истребителя.

Опередив штабную колонну, генерал с небольшим отрядом всадников обошёл стороной станцию Угра, обороняемую сильным гарнизоном, и пересёк железную дорогу и реку Угра севернее. Впереди шёл 168-й полк полковника Панкратова. Позади двигались походной колонной главные силы 41-й кавалерийской дивизии. Генерал Белов торопился в Бабенки, чтобы успеть нагнать в Хватовом Взводе свой авангард, 1-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию.

Нагнав колонну полковника Панкратова, командир корпуса унал, что эскадрон авангарда полка уже в Бабенках и что немцев там нет. Обогнав полк, Белов погнался за головным эскадроном, выслав перед собой лёгкий разъезд. К Бабенкам вышли в серых предрассветных сумерках. У околицы деревни в окровавленном снегу лежали три убитых кавалериста вместе с убитыми лошадьми. Кровь ещё дымилась.

- Товарищ генерал, дальше ехать нельзя, - предостерёг Белова адъютант.
- Вы правы. Полождём полк.

- Предлагаю вернуться назад, - гнул своё адъютант.

Адъютант был прав. Всадники повернули коней и поскакали прочь. Им вслед застрочил тяжёлый ручной пулемёт и застучали немецкие карабины. Всадники в белых маскхалатах поверх полушубков перешли в галоп. Навстречу из рощи показалась голова маршевой колонны Панкратова. Стрельба со стороны Бабенок сразу усилилась. К ручному пулемёту добавился ещё один, строчивший с другой стороны деревни, затем - ещё два. Всадники, развернув коней, устремились через сугробы россыпью напрямую к заснеженным кустам. Там и нагнал их генерал Белов.

В кустах снега уже было по брюхо. Пришлось спешиться. Оставив коней в роще, генерал и адъютант осторожно вернулись по своим следам к краю поля. Стрельба продолжалась, но ни одного немца в бинокль не было видно, и откуда вёлся огонь - об этом можно было только догадываться по звукам выстрелов. Стреляли из четырёх пулемётов и нескольких десятков карабинов. Пришлось вернуться в рощу, где посреди небольшой поляны в сарае уже был развёрнут штаб полка. Было уже ясно, что деревню придётся атаковать силами всей 41-й кавалерийской дивизии. Вскоре в сарай вошёл её командир полковник Глинский. Генерал Белов приказал ему овладеть Бабенками.

В ожидании конца боя Белов с адъютантом вернулись в штаб корпуса. Штабисты укрыли лошадей под деревьями, а сами набились в сараи на небольшой лесной поляне.

Послышался вой немецкого бомбардировщика. Не дожидаясь приглашения, генерал и адъютант поспешили на свежий воздух и укрылись в лесу. Над поляной на бреющем полёте пронеслись две "уточки" - так называли кавалеристы фанерные "У-2". За "уточками" гнался немецкий бомбардировщик. Очевидно, это была охота. Выбежавшие из сараев бойцы замахали руками "уточкам", делая знаки: садитесь, здесь свои. Посадив самолёты в снег между рощей и железнодорожной насыпью, пилоты
бегом устремились в лес. Немецкий бомбардировщик двенадцать раз заходил на сидящие в снегу мишени. Сбросив лёгкие бомбы, он методично вёл стрельбу из хвостового пулемёта. Только когда патроны подошли к концу, бомбардировщик улетел.

По счастью, повреждения обеих машин оказались незначительными, и оборудованные лыжами "уточки" из штаба Западного фронта вскоре улетели по своим делам.

Ночью полковник Глинский выбил немецкий батальон из Бабенок. Разъезд маршевой колонны 168-го полка и разъезд разведчиков Белова, расстрелянные в упор из засады, кавалеристы похоронили на деревенском кладбище. Эскадрон авангарда полка был намеренно пропущен немцами через Бабенки без выстрела. В ночь на 1 февраля генерал Белов прибыл в Хватов Взвод.