Глава 43.


Полученные от пограничников сведения капитан конфиденциально сообщил по возвращении командиру дивизии.

- Благодарю за информацию, капитан. Ознакомлю с ней начальника штаба и замполита – больше никого. Батальон свой держите в полной боевой готовности, все отпуска отмените, в остальном – работайте в обычном режиме, занимайтесь боевой подготовкой, осваивайте новую технику.

На 22 июня в дивизии полковника Цибина был назначен большой спортивный праздник. На капитана Архипова было возложено проведение стокилометрового мотокросса с призами. Готовя технику к мотокроссу, капитан провёл в гараже всю субботу и часть ночи на воскресенье. Поспать в эту ночь ему уже не довелось. В три часа ночи в гараж позвонил дежурный по штабу дивизии.

- Срочно приходите в штаб. Я только что звонил на квартиру к комдиву. Его вызывают к аппарату связи с Киевом. Комдив первым делом приказал на всякий случай вызвать вас не откладывая.

Когда комдив прибыл в штаб, капитан был уже там. Через минуту полковник вышел из своего кабинета и спокойным голосом сказал:

- Война началась, капитан. Я собираю командиров по тревоге, а вы получайте средства усиления и немедленно выступайте по плану развёртывания. Как только вступите в контакт с противником, получите от меня новый приказ. Дивизия будет следовать за вами. Скорость выдвижения корпусной колонны будет скорее всего ограничена скоростью тяжёлых танков. Имейте это в виду и не ждите нас на передовой слишком скоро. С особым вниманием следите за изменениями оперативной обстановки в районе предполагаемой днёвки дивизии. Помните, что у противника за линией фронта очень сильная группировка мобильных войск, и будьте готовы к любым неожиданностям.

Спустя 40 минут средства усиления, включая дивизион лёгких 122-миллиметровых гаубиц и сапёрную роту, были получены и батальонная колонна выдвигалась по шоссе на Шепетовку. Ещё раньше впереди колонны развернулись три разведгруппы во главе с лейтенантами Захаровым, Губой и Красным. От правофланговой группы уже поступила информация, что мотоциклисты установили контакт с мотоциклистами разведки выдвигающейся уступом вправо колонны 9-го мехкоруса генерала Рокоссовского. Несколько раз в утреннем небе над шоссе появлялись немецкие самолёты, однако интереса к батальонной колонне капитана Архипова немецкие пилоты не проявляли. Очевидно, у них имелись более приоритетные цели и каждая бомба была на счету. Зато у Архипова было много поломок техники, особенно часто выходили на марше из строя видавшие виды Т-26.

Было уже около девяти часов утра, когда от левой разведгруппы поступила радиограмма: «Военный аэродром захвачен немецкими парашютистами. Пилоты, техники и охрана ведут бой, пытаясь пробиться к лётному полю со стороны военного городка. Численность немецкого десанта – от 80 до 90 человек с автоматами. Следую к месту боя. Лейтенант Захаров.»

Капитан выслал на помощь Захарову взвод броневиков, а сам выехал следом на командирском Т-34. Когда капитан Архипов подъехал к лётному полю, бой уже закончился, истребители со звёздами на крыльях взлетали с полосы. Из немецких парашютистов, блокированных на лётном поле броневиками и мотоциклистами из батальона Архипова, никто не пожелал сдаться в плен. Все были уничтожены пулемётным огнём.

После полудня немецкие пилоты попытались атаковать с воздуха батальонную колонну капитана Архипова, но система дальнего оповещения в батальоне была налажена хорошо, и потерь от налётов авиации в батальоне не было.

Уже приближались сумерки, когда батальонная колонна, проследовав по пыльным улицам Словуты, повернула в сторону Острога, двигаясь правым берегом реки Горынь. Первой к мосту через Горынь вышла разведгруппа лейтенанта Губы. У въезда на мост её остановил сапёрный капитан из 36-го стрелкового корпуса. По его словам, немецкие танки прорвались к Острогу и теперь их появления в районе моста можно было ждать в любой момент, в связи с чем мост заминирован и подготовлен к взрыву. «Не нравятся мне эти сапёры. Надо бы проверить у них документы, товарищ капитан». Архипов поспешил к мосту, посадив на броню двух Т-34 отряд автоматчиков. Доехали с ветерком. Прежде чем направиться к командиру сапёров, Архипов отвёл в сторону лейтенанта Губу. Тот вполголоса доложил: «Они такие же сапёры, как я архиерей. Никаких следов минирования моста мы не обнаружили.» Документы у капитана сапёров оказались в порядке, подпись и печать командира корпуса не вызвали у Архипова сомнений. На всякий случай Архипов назвал пароль: «Москва!» Глядя ему в глаза, капитан сапёров выпалил: «Днепр!» Это был старый отзыв, новый был «Тула». В ту же секунду сапёров без выстрела обезоружили и скрутили бойцы лейтенанта Губы. На противоположном берегу, где тоже образовалась большая пробка у въезда на мост,другая группа «сапёров» успела добежать до леса и скрыться в зарослях. Их попытались искать, но безуспешно. Пленных под конвоем отправили в тыл. Лжесапёры оказались диверсантами из немецкого спецполка «Бранденбург».

Из Острога две дороги вели на север, в сторону Здолбунова и Ровно, и одна – на запад, в сторону Дубно. По всем трём дорогам в ночь на 24 июня вперёд двинулись разведгруппы. Выдвигались с предельной осторожностью: от разведчиков Рокоссовского уже знали, что те находятся в контакте с разведотрядами противника, а по сообщениям беженцев Луцк и Дубно были заняты мотоциклистами и бронемашинами противника. Канонада с северо-запада и с запада подтверждала эти сведения восьми-девятичасовой давности. Теперь эту информацию необходимо было обновить и уточнить. Ещё нужно было взять пленных. С пленными проблем не возникло. Немецких шпионов подводила бедность фантазии. Стоило увидеть у дороги сидящего на ящике величественного старика, пасущего гусей или козу, попросить его встать и заглянуть к нему в ящик – и там в трёх случаях из четырёх обнаруживались немецкая рация и ракетница с набором ракет.

В Здолбунове рота бронемашин старшего лейтенанта Сергеева полтора часа вела бой с разведотрядом противника численностью около 20 человек. Тем временем батальон Архипова правой колонной прибыл в Ровно а левой выдвигался в сторону Дубно, где, по сведениям из штаба дивизии, должен был установить контакт с разведчиками 8-го мехкорпуса генерал-лейтенанта Рябышева. Однако этого контакта всё не было, и это было подозрительно. Скорее всего это свидетельствовало о наличии между флангами корпусов Фекленко и Рябышева крупных подразделений мобильных войск противника. Капитан приказал командирам разведгрупп обойти Дубно, где шёл бой, с севера, чтобы не потерять контакт с разведчиками Рокоссовского, и продолжить выдвижение с предельной осторожностью с задачей выйти с северо-востока к дороге Луцк-Дубно.

На рассвете 25 июня разведчики лейтенанта Красного нагрянули в Млынов и сняли часовых в охранении отряда немецких мотоциклистов, ночевавшего в одном из дворов на окраине. В завязавшейся рукопашной немецкие разведчики были перебиты, уцелел лишь один унтер-офицер, его и доставили в штаб батальона. На допросе он дал чрезвычайно важные показания. Разведгруппа мотоциклистов вела разведку коммуникаций на пути выдвижения колонн 11-й танковой дивизии, форсировавшей Буг 22 июня западнее Луцка. 48-й танковый корпус, в состав которого входили кроме 11-й танковой также 16-я танковая и 16-я мотодивиции, следовал за пехотными дивизиями первого эшелона, прорвавшими фронт в стыке между 5-й и 6-й советскими армиями. При этом 48-й корпус образовывал правый фланг 1-й танковой группы фон Клейста. Левым её флангом служил 3-й танковый корпус в составе 13-й и 14-й танковых и 25-й мотодивизии. Этот корпус был введён в тот же прорыв, что и 48-й, во втором эшелоне вслед за пехотой, взломавшей линию приграничных укреплений, и наступал непосредственно на Луцк, тогда как 48-й корпус устремился уступом вправо в направлении Дубно, где по данным немецкой разведки у русских были богатые армейские и фронтовые склады.

Ценного языка отправили в штаб дивизии в коляске мотоцикла. На повороте лесной дороги унтер-офицер выпрыгнул из коляски и дал тягу. Очевидно, он был хорошим спортсменом. Догнать его разведчики не смогли. Беглеца погубили усталость и здоровая привычка спать по ночам. На опушке леса возле хутора Хомуты его нашли на рассвете спящим бойцы 36-го стрелкового корпуса, получившие ориентировку от мотоциклистов Архипова. Связанный унтер-офицер был вновь посажен в коляску мотоцикла и доставлен в штаб дивизии без дальнейших приключений.