ГЛАВА 27.




Высадка советского десанта в Феодосии накануне Нового года, в разгар решающего штурма Севастополя, не стала неожиданностью для генерала Манштейна. Ещё несколькими днями ранее, когда первые десанты русских высадились на востоке Крыма в районе Керчи, советское радио раструбило на весь мир о том, что «товарищ Сталин приказал» Красной Армии не просто очистить Крым, но и не дать уйти из Крыма армии Манштейна, полностью уничтожив её. Просто так подобными угрозами не бросаются – подумал тогда Манштейн и послал на помощь графу фон Шпонеку всё, что могло немедленно подойти – 4-ю румынскую горную бригаду, прикрывавшую с юга Симферополь, и румынскую же 8-ю кавалерийскую бригаду, осуществлявшую охранение восточного побережья. Эти соединения не входили в состав 11-й армии и были предоставлены в ноябре Манштейну командующим 3-й румынской армией генералом Думитреску частным образом, в обход высшего начальства, с условием, что румыны будут использованы только для решения задач охранения штабов и побережья и в боях принимать участия не будут. Теперь обстоятельства непреодолимой силы потребовали от Манштейна нарушить данное союзнику обещание. Понимая, однако, что силами одних только румын он вряд ли выручит графа фон Шпонека из западни, в которой тот оказался по вине Манштейна, командующий 11-й армией, твёрдо решив «дожать» адмирала Октябрьского в Севастополе, под стенами которого немецкий генерал уже потерял 40 000 человек, послал в Керчь на помощь графу остатки 73-й пехотной дивизии, покидающей Крым по приказу командующего группой армий «Юг». Опасаясь, что части, повёрнутые с Генического перешейка, прибудут слишком поздно, Манштейн отважился на отчаянный шаг: полагаясь на бушующий в море шторм, обычный для «неприветливого» Понта в это время года (об этом генерал помнил ещё с гимназических лет, когда он читал в оригинале сочинения Геродота и Ксенофонта ), он снял защиту с Феодосии и двинул усиленный 213-й пехотный полк на помощь графу, в надежде, что таким образом фон Шпонек сможет до окончания непогоды ликвидировать все советские плацдармы в районе Керчи. Риск был очень велик. Но и потерянные под стенами Севастополя 40 000 человек обязывали Манштейна действовать решительно, не останавливаясь перед крайними мерами.

И вот оказалось, что риск не оправдался. Неожиданное возвращение Черноморского флота в Севастополь сквозь туман и ледяные поля в самый разгар штурма стало чудесным спасением для защитников города, когда Манштейн уже видел Севастополь у себя в руках. Штурм бухты Северная захлебнулся на последних сотнях метров. На другом конце полуострова русские ворвались в беззащитную Феодосию, ошвартовав крейсер прямо у портового брекватера и открыв по немногочисленному гарнизону порта орудийный огонь прямой наводкой. Связи со штабом графа фон Шпонека больше не было.

Окажись на месте Манштейна другой генерал, у него опустились бы руки. Не таков был Манштейн. Генералу случалось выходить сухим из воды и не из таких передряг, когда он командовал 56-м танковым корпусом в группе армий «Север». Отдав приказ сворачивать штурм Севастополя и выводить из боя 132-ю пехотную дивизию, он немедленно двинул на восток маршевой колонной 170-ю пехотную дивизию, выбросив впереди мобильный авангард, в который включил все мобильные подразделения, имевшиеся в его распоряжении. Уже с полдороги ему пришлось 5 января развернуть этот мобильный авангард назад и бросить его через весь полуостров против ближайшейшей опасности – ликвидировать десант противника в Евпатории. Маршевые колонны 170-й и 132-й пехотных дивизий, лишившись мобильного авангарда, могли теперь прибыть в район Феодосии не раньше середины января.

6 января Манштейн получил ещё один сигнал бедствия, на сей раз из района Судака. Здесь высадился ещё один русский десант.

Положение 11-й армии в Крыму сделалось отчаянным. Мысленно поставив себя на место противника, генерал Манштейн приготовился к худшему. Он уже видел клещи русского котла, смыкающиеся в районе Джанкоя за спиной у 11-й армии. Уж он-то не упустил бы на месте противника такого шанса.

Но произошло чудо. Десантники адмирала Октябрьского успели завладеть половиной Евпатории, когда с запада в город ворвался на грузовиках, мотоциклах и бронетранспортёрах посаженный на колёса 105-й немецкий пехотный полк. Следом скорым маршем к городу подходили самоходки «Лейбштандарта». Оказалось, что адмирал Октябрьский в условиях непрекращающегося шторма смог задействовать в этой десантной операции всего семь сторожевых катеров, буксир и базовый тральщик. Этих средств хватило лишь для высадки батальона морской пехоты. К тому же руководитель операции, капитан 2-го ранга Буслаев, погиб в самом начале боя, когда в город подоспели мобильный разведбатальон 22-й немецкой пехотной дивизии, несколько батарей мобильной артиллерии и 70-й сапёрный батальон. Внезапное появление в Евпатории целого импровизированного немецкого мотополка быстро решило исход неравного боя в пользу Манштейна. Трое суток бушевал шторм у берега Евпатории. Все попытки адмирала Октябрьского доставить в Евпаторию подкрепления потерпели неудачу. Тральщик, поддерживавший десантников огнём, затонул. Затонули и два катера. На третью ночь отряд разведчиков с рацией высадился из шлюпки с лидера эсминцев «Ташкент» и проник в Евпаторию. Вскоре в штабе адмирала Октябрьского было принято сообщение, переданное открытым текстом: «Все десантники погибли. Мы отрезаны от побережья и окружены в одном из домов. Будем отстреливаться, пока не кончатся патроны. Срочно нужна ваша помощь». Пока в штабе Октябрьского совещались, что можно сделать, пришла новая радиограмма: «Патроны кончились. Подрываемся на своих гранатах. Прощайте». Так закончилась десантная операция в Евпатории. Удачнее для Октябрьского складывались дела в районе Судака, где капитан 3-го ранга Козлов в ночь на 6 января сумел высадить в укромной бухте у мыса Чеканного с эсминца «Способный» на малом корабельном катере и шлюпках 218 человек авангарда 226-го горнострелкового полка майора Селихова. Высадка прошла практически беспрепятственно. Остальные подразделения полка, посаженные на катера, были вынуждены вернуться на базу из-за усилившегося шторма. Москва настойчиво требовала от адмирала Октябрьского перейти в наступление с общим направлением на Качу-Бахчисарай и прорвать блокаду Севастополя, одновременно выбрасывая малые десанты в тылу у Манштейна с задачей парализовать его снабжение и перехватить все коммуникации в тылу. Октябрьский ценой больших потерь отбил у Манштейна несколько высот вокруг Севастополя, но стоило ему выйти из зоны досягаемости орудий Черноморского флота, как наступление было жёстко пресечено огнём немецкой артиллерии. Манштейн и не думал уводить главные силы далеко от Севастополя. И всё же положение армии Манштейна оставалось крайне опасным. Прояви русские больше решительности, расторопности, энергии и настойчивости, и им хватило бы и тех сил, что высадились на востоке полуострова, чтобы прорваться к Джанкою и перерезать снабжение 11-й армии, обрекая её на неминуемую гибель. Но русские не продемонстрировали ни того, ни другого, ни третьего. 10 января адмирал Октябрьский доложил в Москву: высадку малых десантов в штабе флота считают бесперспективной, вторую волну десанта в районе Судака готовят на 16 января. В ответ Октябрьскому учинили разнос и потребовали возобновить наступление на Качу-Бахчисарай. Адмирал пообещал сделать это 12 января. Затем наступление отложили-таки на 16 января. На этот раз моряки включили в отряд обеспечения высадки второй волны десанта крейсер «Красный Крым», два эсминца, линкор «Парижская Коммуна», канонерскую лодку и отряд сторожевых катеров.