Предложение Виктора было несколько неожиданным.
В сознании Ника, Виктор оставался уважаемым, чутким и любимым учителем, умеющим понять, оказаться на “одной волне” с твоим внутренним состоянием, поддержать, помочь, протянуть руку.
И в то же время за последний десяток лет между ними возникла огромная пропасть: скромный обычный учитель и преуспевающий бизнесмен, владелец значительного капитала. Ник, по сути дела, забыл о существовании Виктора. В его жизни не было ни места, ни времени для подобных воспоминаний.
И вот сейчас он вздрогнул, растерялся и смутился, как-будто не выучил урок.
- Я с удовольствием, - проговорил он по-детски нерешительно.
- Ну, вот и отлично! Ты, наверное, забыл, где я живу?
Виктор даже не подозревал, что совсем недавно дверь его квартиры резким хлопком разбудила в Нике чувство одиночества и закрепила в сознании желание никогда не расставаться с Наташей.
Они приближаются к той самой двери, которая, возможно, станет близкой и родной не только для Виктора.
Старенький район. Двух-четырехэтажные дома.
Палисадники возле подъездов выглядят угрюмо, напоминая об уютно-ухоженной пышности цветников остатками сухих черно-серых стебельков. Тугая дверь мягко распахивается, позволяя войти. Ожидаемый хлопок будто исправил свою ошибку: Ник окунается в атмосферу уютных семейных устоявшихся будней, и чувство одиночества исчезает. Ему кажется, что все вещи и предметы в этой квартире объединены каким-то общим смыслом, в то время как в его великолепном доме все одиноки, и существуют сами по себе, бессмысленно заполняя пространство.
Небольшая площадь вместила в себя три самостоятельно существующих, но абсолютно единых, мира.
В прихожей - большие теплые домашние тапочки в крупную бежевую клетку и две пары сиреневых, почти одного размера, маленьких и ярких.
На большом кругом столе в центре просторной гостиной вместо ожидаемой вазы с цветами разбросаны в несомненно строго определенном порядке книги и тетради.
Беглым взглядом Ник выделяет группу материалов по начальной педагогике: серые методические брошюры рядом с яркими обложками детских изданий - игры, поделки, загадки. А вот знакомые обложки – “Математика”, “Геометрия”, “Теория чисел”.
В центре стола, выбиваясь из общей тематики, возвышается стопка фотографий. Черно-белые и цветные, они запечатлели самые разные настроения, состояния и моменты.
- Это Оленька у нас увлекается, младшая наша, - Виктор бережно и нежно коснулся фотографий. – Художница! Откуда вдруг в нашем роду? Мама ее, правда, пела чудесно. – Виктор умолк. Его жена рано ушла из жизни. Еще в школе Ник слышал об этой трагической истории, искренне сочувствовал и, насколько мог в те детские годы, переживал это несчастье вместе с любимым учителем.
- Какие хорошие фотографии... неожиданные сюжеты... просто зд̀орово! – похоже, Нику удалось отвлечь Виктора от тяжелых воспоминаний.
- С Наташей ты уже знаком, а вот Оля должна скоро прийти, но это вопрос дис-ку-та-бель-ный! – Виктор поднял вверх указательный палец, подражая и иронизируя. – Она еще совсем маленькая, заканчивает школу. Увлеклась фотографией. После занятий в школе может допоздна бродить по городу, а потом из массы сделанных снимков выбирает один-два. Требовательная к себе. Немножко замкнутая. Молчаливая. Свой внутренний мир. Разные они у меня. – Виктор говорил коротко, задумчиво, в свойственной ему манере, так хорошо знакомой Нику. - Но когда возникают сложные вопросы, и каждый выдает свое решение, то оказывается, что мы вместе – команда! Видим и проблему, и ее решение одинаково. Это огромное счастье – понимание... Взаимопонимание.
“Умение почувствовать товарища, стараться его понять, поменьше обращать внимание на внешнее, ценить и оберегать внутренний мир каждого –такой хрупкий и неповторимый. А единство – это есть понимание и четкое осознание неповторимости и уникальности каждого”. Уроки старого, но еще такого молодого учителя один за другим всплывали в памяти Ника...

- Так... Чувствуем себя как дома, пьем чай, согреваемся и отдыхаем! – Виктор поставил на небольшой журнальный столик огромный поднос с ярко-ситцевыми чашками и дымящимся из носика чайником. Домашний кухонный фартук с улыбающимся помидором в зеленой шапочке несколько отвлек Ника от воспоминаний и прикованного взгляда к огромному, во всю длину стены, шкафу, заполненному книгами и множеством фотографий.
- Замечательная работа! Смотрится натурально...
- А... Это ребята подарили мне на юбилей. Мастера фотошопа, или как это называется? – усмехнулся Виктор. - Вся моя деятельность действительно была похожа на борьбу с ветряными мельницами. – Он улыбнулся, снял фартук и опустился в кресло, жестом приглашая Ника сделать то же самое.
- Да, точно-точно... Значит, прозвище Дон Кихот было не случайным? Не все из нас тогда это не понимали. – В памяти Ника всплывали все новые и новые фрагменты из жизни школы, изображенной на фотографии в виде мельницы, с которой безрезультатно сражался Дон Кихот-Виктор, а мельница безжалостно перемалывала входивших в нее детей, превращая их в одну бесцветную массу с озлобленным оскалившимся и искаженным злостью лицом.
Ник удобно устроился в кресле и потянулся за горячей чашкой.
Дождь за окном застучал чаще и сильнее, настойчиво напоминая о четких законах природы, и о том, что свою функцию он выполняет исправно. По стеклу потекли и растеклись множество одиночных струек и капелек, потом слились в общий поток, затушевывая прозрачность окна. И можно было только представить накрытые ливнем улицы и дома, убегающих и прячущихся под зонтом людей, склонившиеся перед ливнем и ветром деревья и невероятную тоску ребятишек, запертых дождем в своих комнатах.
Однако, домашний уют торжествовал: чашка чая, теплое кресло, уютная беседа, приятное окружение...

- Помните, как в пятом классе, на первом же нашем уроке, вы заметили поникшую голову Коли, самого маленького из всех нас, смешного и неуклюжего? И он рассказал, что разбил любимую мамину вазу, за что и получил нагоняй. Желание сделать приятный сюрприз (наполнить вазу водой и поставить букетик ромашек в день рождения мамы) обернулось для него взбучкой и наказанием. Как мы все тогда удивились вашему твердому выводу:
“Человека следует оценивать только по его намерениям, а не по действиям. Коля хотел порадовать маму, для нее приготовил подарок, думал о ней, заботился о ее настроении. Это замечательно! А то, что ваза разбилась – ну, так разбилась! Он же не хотел этого. Вот мы и оценим его желание и намерение! И больше ни-че-го.” Это был просто взрыв эмоций и вопросов! Помните? Одни поддерживали разгневанную маму: ведь ваза такая дорогая, ну, по крайней мере, нужно поругать Колю за неаккуратность! Другие горячо поддержали вас и согласились ... – Ник, конечно же, был в числе понимающих, но сейчас улыбался воспоминаниям: странно, что такая очевидная истина когда-то обсуждалась. – Помните?
- Да... много было таких споров... С вазой еще ничего... Бывают ситуации, где очень трудно переключить внимание от действий человека на его намерение, а ведь формула эта постоянна! Намерение – это единственно главное и важное в человеке. – Виктор задумался, вспоминая. – Ты бы послушал, какие у нас были споры с учителями!... Вот это настоящие баталии... Красиво упакованная ложь и самолюбие разве могли согласиться с первичностью намерений? Ведь все их намерения сводились к самолюбованию и жажде тотальной ребячьей покорности. Самым страшным было осознание того, что со временем многие ребята принимали эти правила игры. - В этих словах явно проступили горечь и боль.
- Многим предстояло пройти долгий путь к пониманию правоты ваших слов. Раскрыть и осознать смысл человеческих отношений не так-то просто. Иногда это дается невероятно большой ценой. – Ник говорил, конечно же, о себе.
Каждый из нас, что бы он ни говорил, рассказывает о себе, рисует свой внутренний мир, раскрывает свои свойства и качества.
- Оленька теперь, наверное, не скоро придет: смотри, какой ливень разыгрался, – Виктор посмотрел на часы. – Надеюсь, спряталась где-нибудь... Наташа с малышами до пяти часов работает. Они для нее – вся ее жизнь!
Даже сквозь поток ярких школьных воспоминаний, услышанное имя больно кольнуло в сердце.
- Мы недавно беседовали с ней. Наташа удивительно цельный и творческий человек. У нас с ней теперь одна цель и общая работа. Дети и взрослые - все мы оказались беспомощными в сложившейся ситуации.
- У души нет возраста, - весомо, делая акцент на каждом слове, почти перебил Виктор. - К огромному сожалению, многие не осознают этой истины, - делая паузы между фразами, он продолжал. - Точка, из которой мы наблюдаем и воспринимаем мир, она одинаковая и у ребенка, и у взрослого. Отличие только в опыте, который никак не является преимуществом.
Виктор смотрел в окно. Казалось, его слова были обращены не только к Нику.
- Постараться захотеть, увидеть и почувствовать эту абсолютно равнозначную единую связь всех нас – это значит качественно изменить мир, - уверенно и задумчиво заключил Виктор.
- ... и нашу будущую жизнь, – неоднозначно добавил Ник.