Багряный луч Осени потрепал клен по лохматой голове, мазнул там да сям жухлую траву и вновь нырнул в серое ненастье. Бабье лето еще безумствовало, и днем бывало даже жарко, но ночами Осень била по стеклам окон дождливым веником, срывала листву и настырно заявляла свои права. Исчезла мягкая игривость Лета, его теплые полутона и беспечность. Все опечалилось. Стало строже. И сердце, чаще и чаще, вдруг как-будто окунется в бездонный Омут неотвратимого. И Мир, такой еще недавно живой и светлый, становится чужим, похоронно-торжественным, живущим по своим, неведомым Человеку, законам!