Середина сентября выдалась дождливой. Мелкая и противная влага была везде- моросила на улицах, капала с крыш, заливалась за шиворот. Дорогу, ведущие к маленькой деревеньке на юге Франции развезло. Значит в город на ярмарку не попасть! Сегодня с утра было подозрительно спокойно- небеса не поливали как обычно, и пользуясь случаем папаша Жюст укатил в соседний городок. А вдруг удастся раздобыть что-нибудь особенное в этот день. Ведь как никак у Поля день рождения!
К полудню выглянуло солнышко. Не яркое, осеннее, но все же с отвычки такое милое для молодых сердец, не принимающих сентябрьской слякоти. Во дворе фермы стол уже был накрыт. Несмотря на сырость отмечать праздник собрались на свежем воздухе. Поль, нарядный и счастливый, принимал поздравления друзей. Сегодня пришли все: и толстяк Жан, и непоседа Мишель, и близнецы Огюст и Морис. Старший брат Анри даже успел пафосно преподнести подарок- всамделешний швейцарский нож! Здорово! Наверное ездил за ним в Дижон.
В разгар веселья вернулся взволнованный папаша Жюст. Но вместо подарка в руках у него был клочок бумаги. “Это воззвание”- пояснил он: “По случаю объявления войны Германии!” Молодые люди заинтригованные стали рассматривать принесенный лист. Вроде ничего особенного- самая обыкновенная военная листовка, призыв шайки оголтелых фанатиков сражаться с “проклятыми бошами”. Но нет, что-то в ней было. Искра? Импульс? Наивная, но твердая, и потому подкупающая уверенность автора в своей правоте? Всего по не многу. Эта листовка расшевеливала сонные чувства провинциальной французской молодежи. И эта короткая, таинственная подпись автора внизу. Одно слово- Янек. Не фамилии, ни прочих данных. Суровая романтика.
Неделю или полторы назад старик из деревни, возле которого собралась молодежь рассказал им одну историю. Строго говоря стариком он не был. Ему едва перевалило за сорок, но жизнь так побила его тело и надломила дух, что выглядел он много старше своего возраста. К тому же для молодых людей сорок лет- невероятная старость. И как до нее дотянуть? Только что объявили войну немцам и страна жаждала подвигов. Дух неукротимого, но благородного рыцарства, побеждающего злобного дракона, наполнил сердца всех юных и пылких в том лазурном краю. Старик рассказал им, что такое война.
Он был призван в действующую армию в октябре тысяча девятьсот пятнадцатого года. Совсем мальчишкой попал он в самое пекло Первой Мировой Войны. В январе шестнадцатого пехотную часть, где он, один из тысяч, служил перебросили на фронт. Постоянные ночные марши, рытье окопов до кровавых мазолей на ладонях, содранной кожи и обнажившегося мяса еще детских рук, тяжелый запах пота и гари, хмурые лица ветеранов- тех, кто протянул на передовой три или более месяца. Но таких было не много. А немного погодя, в феврале, началось немецкое наступление под Верденом. Большие комья черной жирной земли, перемешанные с грязным снегом и еще теплыми человеческими потрохами, постоянный несмолкающий ни на миг, давящий на мозг, гнетущий гул сотен орудий, обожженные деревья- призраки на месте раньше зеленого леса, и покойники, очень много покойников своих и чужих- вот что ожидало его на войне…
Каждый день его пытались убить. Каждый день он пытался убить. Злость, ожесточение достигали пределов. Атаки и контратаки. Бомбы сыплющиеся с самолетов. Посиневшие лица, выпученные глаза несчастных, отравленных ипритом. Один противогаз на двоих… Если надолго зарядит дождь (как это было осенью семнадцатого), то спать в окопе негде. Приходится вычерпывать ледяную воду у себя из под ног. Но это не помогает. Так и засыпал он в луже, весь до нитки сырой.
Всего и не опишешь. Но когда старик замолчал, молодые люди разошлись подавленные. Тога их мечты о благородной и чистой войне рухнули. Они больше не хотели туда. Но как же эти прекрасные строки о любви к родине. И эта чарующая, необычная подпись- Янек. Кто он? Почему о таком писателе не слышали раньше? Одни загадки!
Поль посмотрел на Жана, Жан на Мишеля, Мишель на Огюста, Огюст на Мориса, Морис на Анри. Молодые люди все решили. Они запишутся волонтерами в армию. Родина в опасности. Как когда-то давно. И вновь горячие сердца требуют оружие для рук. Янек, ты дал Франции еще несколько бойцов в годину грозных испытаний. Ей они пригодятся. Каждый юноша будет помнить твою листовку, беречь в душе твое имя. Но только их матери, боюсь проклянут тебя…
В мае сорокового это произошло… Анри заживо сгорел в бронеавтомобиле под Аррасом… Огюст, пронзенный пулеметной очередью с фашистского штурмовика, утонул в неласковых водах Ла-Манша при эвакуации из Дюнкерка… Поль бросился со связкой гранат под танк где-то за Соммой… Жан, поднявший цепь в контратаку, пал со словами: “Вив ля Франс!” И эти слова шептал лежа на земле с развороченным взрывом боком. Они как будто застыли на уже холодеющих губах… Морис до последнего патрона отстреливался от врагов на своей позиции, когда его часть отступила. Не желая сдаваться он погиб под выстрелами подошедших немцев….
Двадцатые числа июня навалились на страну, придушили ее. Париж был объявлен открытым городом. Через несколько часов гитлеровские части парадным маршем пройдут по Елисейским полям, но до этого момента триумфа несправедливости, национального позора… В одном из пригородов дорогу наступающим немцам преградил бледный юноша. Он поднес руку с револьвером себе к виску и нажал на курок. Нет, не вынесет французский патриот позора капитуляции! Этим юношей был Мишель…
И действительно: Вив ля Франс! Пиши, пиши, Янек- милой Франции нужны новые бойцы, новые герои!