Мозговик открывал окна в мир, но сам «открывался» с большими потугами, путая и извращая собственные файлы: склероз был налицо! Он, конечно, многократно перезагружал свою систему, и, казалось, начинал мыслить легко, светло и непринуждённо, но… почему-то всегда скатывался в бездну сомнения. Сомнение мгновенно улавливалось, множилось и перерастало в раздражение. Раздражение мутило рассудок, вызывая упомянутую путаницу и цикл завершался: плачевно… – он «зависал». Мозговик всё чаще думал о сырье… Об «утильсырье», как неизбежной кончине его блистательной карьеры. Но страха не испытывал: он не первый, он и не последний. Жаль, только было, окон: их количества, разнообразия и глубины, при отсутствии их… качества, в его исполнении. Его лицо часто изображало гримасу. Вид окна искажался, туманился, или вовсе темнел. Выскакивала, как чертёнок из коробки, писклявое «error», которое приводило его в бешенство. Путаница перерастала в хаос, хаос завершал «период полураспада» его сознания, но время всё равно «работало» на него. За всей этой свистопляской, как спасательный круг, маячил «переход в спящий режим» и надежда, что сны отладят, вылечат его состарившуюся систему – систему окон: мира и человека, создавшие его, Мозговика, желание их открывать.