ЧУЖАЯ ЗВЕЗДА
На войне не бывает ненужных профессий. Это знают и понимают все. Понимал это и Степан Иванович Дончак, зачисленный в похоронную команду. Кто-то ведь должен хоронить погибших бойцов. Работа была не такая опасная, как у других солдат, но лёгкой не была уж точно. После боя приходилось иногда тысячами выносить с поля окоченевшие, изуродованные тела павших воинов, сортировать по званиям: рядовых в одну сторону, офицеров – в другую, собирать документы, составлять списки, а после рыть братские могилы и хоронить. Как правило, немцы не трогали «похоронщиков», но бывали случаи наказания мародёров снайперами, когда те обшаривали тела убитых немецких солдат. Был даже случай, когда такая же немецкая похоронная команда одновременно с нашей выполняла свою работу. Каждый занимался своим делом, уважая труд коллеги, и переставал на это время воспринимать солдата чужой армии, как врага.
Степан Дончак как и другие члены похоронной команды добросовестно выполнял свои обязанности и даже был отмечен медалью «За боевые заслуги», которую фронтовики называли частенько «За боевые услуги». Но Степан гордился своей наградой, хотя в письме родным в подробности не вдавался. Как и у некоторых из его товарищей, была у него слабость к чужим наградам, «покойницким». Так он вознаграждал себя за этот тяжёлый труд. За два года у него накопилось не малое количество орденов и медалей как советских, так и немецких, но он завидовал своему другу Тимофею Глазырину у которого в коллекции была Звезда Героя Советского Союза, а у него нет. И вот в январе сорок пятого в Польше под шинелью убитого рядового Пырина на гимнастёрке он обнаружил заветную Звезду. Может быть, если бы это был офицер, он не рискнул бы присвоить чужую награду, но рядовой… Кто станет интересоваться рядовым? И рядовой Пырин отправился в братскую могилу без своей Звезды, обильно политой кровью.
Степан вернулся победителем домой, встреченный счастливой роднёй и друзьями. Щедро раздал трофейные подарки, но увесистый вещмешок с боевыми наградами советских и немецких солдат надёжно припрятал тайком ото всех в погребе, где у него с детства имелся тайник.
Вскоре устроился на работу, женился, родились дети. Жил как все советские люди того периода. Но была у него одна только ему известная страсть: время от времени спускаться в заветный погреб и любоваться чужими наградами. В это время он напоминал старика из «Скупого рыцаря», чахнувшего над своим златом. Он брал какой-нибудь орден и шептал: « Его я снял с танкиста, обгоревшего до неузнаваемости. Было это под Витебском…А этот Красного Знамени с пулевой отметиной был у лейтенантика молодого – совсем мальчишка. Когда он только успел его получить? А вот, массивный какой - крест. Серебро, видать. Снимал с немецкого офицера и дрожал от страха. Мог поплатиться, но пронесло». Он мог подолгу предаваться воспоминаниям и наслаждаться обладанием такого сокровища, пока жена не окликнет: «Ты чего там застрял? Бери огурцы и вылезай!» Степан вздрагивал, клал всё обратно в мешок, мешок – в заветный тайник, хватал первое, что попадало под руку и выходил на свет божий.
- Я ж тебе огурцы сказала взять, а ты что взял? – ругалась жена.
- А что?- удивлялся Степан, но увидев в руках бутыль совсем с другой закупоркой, тут же находился и спокойно говорил: - Мне вот грушек сладеньких захотелось.
- Вот дурень! Ты что со сладкими грушами картошку будешь есть?
- Ладно, сейчас и огурчиков возьму, ты только не ругайся.
Тайну свою Дончак не доверял ни жене, ни детям. Пронёс её через долгие годы до перестроечных дней. Но, то ли новые демократические веяния пробудили в нём тщеславие, то ли подкрался к нему маразм, появилась у него другая наклонность: демонстрировать на себе чужие награды при всяком удобном случае. С каждым разом его уже старческую грудь украшало всё большее количество орденов (медалями, кроме своей единственной, он пренебрегал). Со временем звёздная болезнь погубила самозванца. На пятидесятилетие Великой Победы Степан не удержался-таки – нацепил заветную Звезду Героя и пошёл на митинг в родном посёлке.
Он подошёл к клубу, где уже собрался народ и на трибуне в окружении заслуженных ветеранов, городского и поселкового руководства читал доклад военком. Доклад был длинным и немного пафосным, чувствовалось, что военком серьёзно готовился к юбилейной дате и не использовал дежурные доклады прошлых лет. Читал он не спеша, громко с выражением, делая необходимые паузы в местах наиболее значимых, периодически срывая бурные аплодисменты. И вдруг, в бок его легонько толкает представитель городской исполнительной власти и шепчет возмущённо на ухо:
- Ты же говорил, что всех самых выдающихся ветеранов знаешь!
Военком, умолкнув, оторвался от бумажки с текстом доклада и растерянно посмотрел на чиновника.
- Ты не на меня смотри, - продолжал так же на ухо возмущаться представитель, - ты вон туда посмотри. Почему Герой Советского Союза стоит скромно в толпе, а не с нами на трибуне?
Военком прошёлся взглядом по собравшимся и остолбенел, увидав скромного, с застенчивой улыбкой ветерана с ярко сверкающей на солнце Золотой Звездой и десятком боевых орденов.
- Товарищи, - голос предательски сорвался, - товарищи прошу прощения. Среди нас находится Герой Советского Союза! Мы просим подняться его на трибуну! – Военком зааплодировал и спустился к несколько смутившемуся Степану. Взял его под руку и провёл наверх к самым достойным ветеранам, ордена и медали которых заметно померкли на фоне чужой Золотой Звезды.
Разоблачение хлестакова из похоронной команды не заставило себя долго ждать, но свою минуту славы Дончак Степан Иванович получил сполна. В то время как он, стоя на трибуне, упивался, свалившейся на него славой, в далёкой Польше в братской могиле лежал русский солдат Пырин у которого украли Звезду.
Простите нас, солдаты Великой отечественной. Вечная память павшим и дай Бог здоровья живым.