Таня хотела снять комнату. В бюро по обмену и сдаче жилплощади попросили справку с работы. Мать, которая постоянно рылась в Таниных вещах, нашла в сумке справку, прибежала на работу, устроила скандал.
Две недели Таня носила в потайном кармане направление на аборт.
«Надо что- то решать»
За три дня до назначенного срока Таня взяла пару отгулов. В это время мать, как назло, заболела. Сидела дома как сыч и была особенно раздражительной.
Таня проснулась рано. Мать ещё спала. Таня не сказала ей про отгулы. Ушла как на работу, прихватив с собой этюдник.

Предыдущий роман Игоря закончился печально.
«С бабами у нас коммунизм» - говорил СтаршОй.
То ли выследили, то ли случайно встретили дружинники Игоря с девушкой.
Девушка удивилась, почему Игорь ничего не рассказывал о своих симпатичных друзьях.
Она приветливо болтала, не обращая внимания на мрачное молчание Игоря, похвасталась, что увлекается спортом, носит в сумке гирьки.
Одну из этих гирек дружинники потом запихнули ей во влагалище.

Зелёная листва сада искрилась в утренней измороси. Таня вышла к развалинам церкви. На почерневшем, высоком бурьяне была отчётливо видна каждая, покрытая росой паутинка. Ни одной одинаковой, некоторые девственно нетронутые, некоторые скомканные, набитые жертвами. Паутинки покачивались на ветру, как души, готовые отлететь в небытие.

В эту ночь на рейде дружинники излили столько спермы и напились таким количеством человеческих страданий, что могли пройти мимо потенциальной жертвы.

Таня слишком поздно заметила приближающуюся группу. Бежать уже не имело смысла.

- Пугнём слегка? – спросил СтаршОй
- Не, домой и спать! – послышались усталые возгласы.
Таня поняла напряжённый взгляд Игоря.

- Это что у тебя за детский гробик?
Таня вздрогнула.
- Это этюдник.
- Художник что ли?
- Да, художник.
- А портрет умеешь?
- Умею.
- Ну давай, валяй.

Они сели в траву у тропинки.
Что бы портрет получился хорошим, каждый из ребят пытался придать лицу спокойное, романтическое выражение.
У кого - то собой был плеер с маленькими колонками и кассетами Supertramp и Dire Straits
Они разговорились о музыке. Больше всего Таня любила рисовать лица, вглядываться в них, и те кого она рисовала, словно под гипнозом впадали в состояние покоя и мира.
Ребята остались очень довольны своими портретами.
Только СтаршОй ёрзал
- Что я такой страшный? – он недовольно разглядывал рисунок.

- Ладно ребята, мне пора.
Она снова поняла напряжённый взгляд Игоря, и пошла, не оборачиваясь.

- Нее, мне не понравилось, пойду, догоню, разберусь – сказал СтаршОй, глядя вслед удаляющейся Тане.
- Да ладно, оставь в покое
- Добрые стали – СтаршОй решительно направился вслед за Таней.
- Стоять! – рявкнул Игорь
СтаршОй остолбенел от удивления.
Игорь ударил его и тут же сам почувствовал острую боль – это была взаимосвязь. Боль только разозлила. СтаршОй был неуклюжий. Игорь был сильнее. Остальные подошли и в единодушном порыве. Они избивая СтаршОго, они разрывали мрачную цепь, связывающих преступлений. Старшой рычал как зверь и плевался кровью.
Привязав разорванной рубашкой булыжник к ногам СтаршОго, его сбросили с моста в пруд.
Тело старшого не нашли, да никто и не искал.

Одиннадцать вечера. Пора спать, а мать только вошла в клинч. Даже если бы Таня не шевелилась и не дышала, мать всё равно нашла бы повод. Таня вскочила и бросилась вон. Мать вцепилась в неё, она ещё не излила свою суточную порцию гнева. Таня оторвала её от себя, как пиявку.

Ночь была пасмурной, но Тане было тепло, от того, что она шла на встречу с садом. Войдя под сень фруктовых деревьев, Таня закрыла глаза. Ей не надо видеть, так она острее чувствовала ауру сада. Она шла знакомой тропинкой к сердцу сада – развалинам церкви, где ей было особенно хорошо.
Рядом с руинами церкви был заросший бурьяном надел, заброшенная пасека и гнилая избушка с провалившейся крышей.
Одиночество во мраке ночи ничуть не пугало Таню. Она стояла с закрытыми глазами, млея от тепла и светлого, неповторимого чувства, которое ей дарила аура сада. Так стояла она не больше нескольких минут. Потом она сделала всего один шаг, и услышала жужжание пчёл. Она открыла глаза. Был день. То же место, покинутое, но ещё не охваченное разрухой.

- Пасека, огород. Есть чем жить. Я остаюсь.

Таня исчезла.
Когда мать пришла к ней на работу ей сказали, что Таня уволилась в связи с отъездом по неотложным семейным обстоятельствам.
Мать поняла, что потеряла дочь, плакала, перебирая их старые фотографии.
Но по прошествии какого то времени мать заметила, что Таня бывает дома в её отсутствие.

Таня приходила постирать вещи, оставила летнюю одежду, взяла тёплую.

Мать не стала её караулить, боясь разорвать эту последнюю связь с дочерью.
Мать всегда оставляла что ни будь вкусное на столе на случай если Таня придёт.
Однажды стирки было слишком много и Таня оставила часть вещей сушиться.
Мать увидела среди них детские вещи.

После убийства СтаршОго дружина распалась. Если ребята встречались случайно, то делали вид, что друг друга не знают.

Как то гуляя поздно вечером с новой девушкой, Игорь проходил мимо Таниного дома, и ему ужасно

захотелось её видеть.
Мама уехала в дом отдыха, и Таня была дома. Она стирала. Сквозь шум воды, услышала звонок в дверь Она обрадовалась, но приложила палец к губам: - «Тише, ребёнок спит.»

Они пили чай на кухне. Девушка Игоря, простенькая, ладная, славная, удивлённо разглядывала Таню и думала: - «Чему радуется? Как она могла упустить такого парня?»

Дождливый ноябрь, последний сеанс в кино, одинокое ожидание автобуса на остановке. Мама поёживалась от ветра. И вдруг она увидела Таню с коляской.
- Вот проходила мимо, смотрю – ты стоишь
- Доча! Поехали домой!
Таня покачала головой
- Или приходи завтра. Я приготовлю обед.
- Мам, я приду, когда приду. Ничего не обещаю.
В этот момент подъехал автобус.
Мать, припав к окну, смотрела на удаляющийся силуэт дочери в световом пятне фонаря.


Давно на остановку
Никто не приходил
Давно мы не встречались
Ты хоть бы позвонил

Мы ссоры и обиды
Не будем вспоминать
Последний свой автобус
Теперь не долго ждать

Один ночной автобус
И пассажир один
Давай на остановке
Мы молча посидим

Подходит в срок автобус
Автобус – дом родной
Из пункта передряги
До пункта непокой

И вот я уезжаю
Прощай, пора домой
А ты на остановке
Всё машешь мне рукой