Мы - тринадцать героев
Мы создали легенду.
Поэтому власти нас простили.

Мы воины. Мы артисты.
В городе праздник. Мы открывали представление.

Мы въехали в город, каждый на своей колеснице, запряжённой шестёркой белых лошадей.
Мы долго тренировались перед представлением.
Мы изображали Богов, соревнующихся в искусстве быстрой езды.
Нам давно приписывают божественное происхождение.
Многие о нас слышали, но не многие видели.
Толпа на площади выкрикивала наши имена, бросала цветы, напирала на охрану, стоящую цепью вдоль дороги.
Мы промчались с гиканьем, покрытые потом и пылью,
одетые в белые туники.
Мы пронеслись, как знамёна.

У царского дворца нас встречали с музыкой.
Рабы принимали у нас поводья, отирали нас губками, смоченными розовой водой, протягивали кубки с прохладным, лёгким вином.

На моей шее сегодня красуется символ рабства – железный ошейник, подаренный мне Горностаем.

- Всё хорошо, пока Горностай не появился – говорит Игорь вполголоса
- Давно его не видно. Может и не появится? – отвечает Мушка, опасливо поглядывая на меня.
- Как же! Эта белая крыса не упустит случая опозорить нас в очередной раз. То коней у кого ни - будь уведёт, то паруса снимет – комментирует как- бы самый честный Милан Рысь.
- Главное - не у нас – вздыхает Дорио.

Пир с сильными мира сего - это танец на тонком льду.
Мы чувствуем на себе масляные взгляды сенаторов и знати.
Милость легко может смениться немилостью, честь бесчестьем.
Наша защита – это легенда о том, что мы храним друг другу верность.
Как увязать с этой легендой появление среди нас Горностая?
Я знаю - он придёт сегодня. Я чувствую – он где то рядом.

Музыка заиграла в ритме танца. Мы не стали утомлять гостей ожиданием. Мы вышли танцевать как когда то на рынке рабов.
Сначала мы танцевали без наших мужчин, потом к нам вышел Дорио, за ним остальные.

Никто не верит в демократичность наших отношений.
Смотрящие на наш танец пытались определить, кто кому отдаёт предпочтение.
Танец с Миланом увлёк меня, но в желании представить себя публике моим фаворитом он слишком распускал руки. Когда Милан перешел границы, я оборвала танец и вышла из залы.

У входа во дворец слышался шум потасовки. Какой - то тощий, заросший оборванец пытался прорваться сквозь цепь охраны.
«Господи! Да это же Горностай! Что это с ним стряслось?!»

- Горностай!
- Фаина!
- А худой! Одни кости! Как из могилы!
- В плену был, на галерах. Сбежал.
- Давай скорей отсюда. Хорошо, что никто не видел. Голодный?
- Как зверь!
Горностай пригрёб меня к себе поплотнее.

- Думал – никогда живым не выберусь с этой галеры. Не знаю, как получилось? Рванул цепь – и она разорвалась. Проржавела наверное. Мы все там сидели прикованные одной цепью. Товарищи домой падались, а я вот к тебе сначала.
- А потом домой, конечно?
- Фаина! – Горностай посмотрел на меня умоляюще
В людной , шумной, прокуренной таверне никто не обращал на нас внимания. Горностай жрал, как голодный тигр, а я смотрела на него с любовью. Этим и была сыта. Поэтому пила без закуски. Напрасно.
Я отключилась неожиданно.

Мне снился сияющий храм из неизвестного металла. Он стоял как вонзённый в землю как меч.
Чёрные, мохнатые твари подбирались к храму, но их раз за разом отбрасывала силовая волна. Эти волны слабели, и чудовища подбирались всё ближе.
Они были сильные, но неуклюжие, как медведи. Их без труда поразили наши стрелы.

На полу храма лежали Боги. Они были прекрасны
. Низвергнутые на землю, Боги умирали. Один из них открыл помутившиеся страданием глаза. Он приподнялся и протянул нам ладонь над которой висела маленькая светящаяся сфера.

Я проснулась в какой то каморке, на огромном горбатом тюфяке и с Горностаем на мне. Горностай храпел. Тюфяк тоже. У двери в коморку стояла огромная палица. Голова болела. Подняться не было сил.
Я растолкала Горностая
- Что это под нами?
- Он всё равно спит. Нам же надо было где то упасть?
- А вдруг проснётся?
- Знаешь как мы с тобой орали ? Не проснулся. Фаина, ты извини, но мне пора.
- Я тебя ненавижу
- Я знаю. Куда я от тебя денусь?
Он нежно поцеловал меня на прощанье.

Я прилетел в этот мир не по своей воле
За тяжкие преступления перед разумными существами и духами я осуждён высшим советом быть вечным узником невидимой тюрьмы

Раб не выбирает. Раб не имеет ничего своего
В цепи моих перевоплощений приходилось вселяться в существа, подобные сосудам наполненным нечистотами, и находится в них - было тяжкой пыткой.

Но, наконец, судьба улыбнулась мне.
Я был отдан в дар людям, связанным между собой узами наречённого братства, супружества, дружбы и любви.
Мне предписано вселяться в каждого из них поочерёдно

Эти тринадцать – восемь женщин и пятеро мужчин странствуют вместе по свету, оберегая друг друга, разделяя счастье и горе, находки и потери.
Их тела и души - прекрасные храмы, окуренные благовониями, озарённые светом. Но вот среди них появился четырнадцатый по прозвищу Горностай. Мне не предписано служить ему, но он мне нравится больше всех. Он дух свободы.

Светлые излучения прекрасных душ моих хозяев напитали меня настолько, что я способен теперь дать жизнь себе подобному и положить конец моему одиночеству. Мой детёныш не будет рабом. Он будет моим товарищем и вольным другом Горностая.
.