Глава 13. Новая работа.

По дороге Миша рассказал о своей семье.
Он познакомился со своей женой Женей, или Джеки, как он ее называл на американский манер, уже в Нью-Йорке, они оба были беженцами с Украины.
Сначала как все работал таксистом, потом, подучив язык, смог устроиться в большую компанию и занять небольшую руководящую должность.
Эта зарплата позволяла содержать уютный дом, семью с двумя детьми, собаку и бэбиситтера, правда только после того, как Джеки пошла работать.
-«Инженер», - эта прозвище тебе подходит, подумала я про себя.
Старшему сыну Джону было 12лет, а маленькой Мишель- 3 года.
Все семейство предстало передо мной через полчаса.
Джеки, полнеющая дама лет 40, критически осмотрела меня и начала излагать свои требования, в них не было ничего нового, единственно мне было строго предписано особенно тщательно беречь Мишель от травм, даже мелких, поскольку мать готовила ей участь модели, на бедного ребенка возлагались большие надежды по выходу из «нищеты».
Беби Мишель мне сразу понравилась, это была совершенно спокойная кукла. Я поняла, что проблем с этим ребенком у меня не будет, все неприятности будут со старшим братом или с родителями.
У Майкла была коллекция холодного оружия, все это добро располагалось на стенах в ливинге на стеклянных полках. Он показал мне ее с гордостью и строго приказал:
- Будешь каждый день вытирать пыль и смотри, чтобы аккуратно. Если испортишь что-нибудь, век не расплатишься.
Холодок пробежал у меня по спине, и задрожали руки с саблей, которую Майкл дал мне подержать, видимо, чтобы почувствовала ответственность.
Еще мне не понравилось место моего проживания. В подвале без перегородок, где стояла моя кровать типа раскладушки, стоял еще и компьютер, и постоянно кто-нибудь около него…
Я поняла, что покоя мне не будет, но выбора не было. И так, началась новая жизнь…
Утром все собирались на работу, я кормила Мишель, потом я сажала ее смотреть мультики, убирала на кухне, потом мы шли на прогулку или во двор или на детскую площадку, потом есть, спать, уборка, все приходят с работы, ужин, спать, и в 9 вечера я свободна.
Я набрала номер Вика, сделав вид, что все в порядке, попросила заехать и забрать мои сумки, объяснив это так:
- У тебя надежнее…
Он приехал неожиданно днем, какой – то клиент оказался в этом районе.
Все сложилось удачно, дома никого не оказалось, только я и Мишель. Не пришлось ничего объяснять.
Майкл иногда меня проверял, среди рабочего дня вдруг приезжал домой, следил из машины за мной и Мишель, когда мы гуляли на детской площадке недалеко от дома. Он сам объяснил мне свое «поведение»:
- Я хочу тебе рассказать, за что я уволил твою предшественницу. Я не отвечала, и он продолжал:
-Однажды, я пришел домой днем, вошел тихо. Мишель спала наверху, я стал искать бэбиситтера. Спустился в подвал, света не было, я хотел уже выйти, как вдруг услышал стоны, охи и скрип кровати…
Я готов был уже возмутиться, предполагая, что в доме посторонние, но подойдя поближе увидел страшную картину: она лежала на кровати одна, закатив глаза, и занималась… пауза затянулась, он подбирал слова.
- Самоудовлетворением,- я помогла ему. - Ну и в чем же её вина? Женщина страдает от одиночества, ее нужно пожалеть, помочь…
- Нет, это было противно, я ее уволил, хотя она хотела остаться. За тобой я тоже следил, теперь я вижу, что напрасно, у тебя с этим порядок.
Сначала он хотел мне вообще запретить выходить с ребенком со двора, но я убедила его, что игра на детской площадке полезна для ребенка, расширяет его представления о мире, общение со сверстниками и пр., тогда он приставил ко мне своего сына. Я никак не могла понять для чего, но скоро все выяснилось…
Наступило бабье лето, в Нью-Йорке было еще тепло, светило нежаркое солнце …
Я не могла усидеть дома и, хотя Джон задержался в школе, посадила Мишель в коляску и поехала на детскую площадку. Медленно раскачивая качели, я смотрела по сторонам…
-Привет, Мишель. У тебя новая няня?
Я вздрогнула, неожиданно услышав русскую речь. Ко мне подошла женщина с коляской.
-Привет, я Саша. Я знала твою предшественницу.
Мы разговорились. Саша приехала из Москвы, там она работала поваром в столовой, дома у нее осталась дочь и внук. В Нью-Йорке Саша уже два года, работала в нескольких семьях, а начинала с уборок квартир, но ей эта работа не понравилась.
Бизнес был организован двумя женщинами из Польши очень просто. В частный дом селилось несколько женщин, через знакомых или через газеты находились клиенты, которые, как правило, становились постоянными.
За работу расплачивались с хозяевами бизнеса. Женщины получали мало, а работать приходилось много, простоев не было. При первой же возможности Саша сменила работу...
- Вон, твоя охрана идет.
Я повернулась и увидела Джона. Он остановился невдалеке, но не подошел и не поздоровался. Саша сразу отошла, прервав разговор.
- Увидимся еще, мне пора,-
бросила она на ходу и покатила коляску к выходу.
- Ну что, познакомились?- спросил он как-то грустно.
- А ты знаком с Сашей? Почему не поздоровался? Это
невежливо, - начала я воспитание.
- Папа не разрешает разговаривать с ней. И тебе не разрешит.
Я замолчала и не стала обсуждать это с ребенком.
Вечером, когда Мишель уже спала, Инженер начал неприятный разговор
-Я не хочу, чтобы ты общалась с этой женщиной.
Я не привыкла, чтобы хозяева указывали мне с кем общаться. В Америке я всегда испытывала дефицит общения, и не собиралась сдаваться.
- Если можешь, объясни почему, если нет, то я сама разберусь, с кем мне разговаривать, - ответила я твердо.
- Она портит моих бэбиситтеров.
-Меня трудно испортить, я уже не в том возрасте. Прости, я устала.
Аргументов больше не нашлось, и разговор был закончен.
Больше мы к нему не возвращались, но когда Саша звонила, и кто-то из хозяев брал трубку, меня не звали…
Мать Майкла жила на Брайтоне, и каждую субботу все семейство загружалось в маленькую ярко синюю «Хонду» и отправлялось навестить бабушку. Мне тоже находилось местечко на заднем сидении с детьми. Мы мчались по хайвею с огромной скоростью, обгоняя солидные большие машины, в салоне играла громкая музыка, светило осеннее солнце. Настроение отличное, впереди выходной!
Из окон бабушкиной квартиры открывался бесподобный вид на океан, набережную и пляж. В этой маленькой квартирке было как-то особенно по-русски уютно. Однако жизнь бабуля предпочитала американскую, с внуками не сидела, регулярно посещала парикмахерскую, пляж и своих подруг. На Брайтоне Джеки узнавала последние сплетни о жизни знакомых эмигрантов, закупала продукты в русских магазинах и вечером - домой.
Жизнь у Инженера как-то сразу не заладилась. Ни днем ни вечером мне не было покоя, днем работа, вечером, когда Мишель уже спала, Инженер с сыном допоздна играли в компьютерные игры в нескольких шагах от моей раскладушки. Я никак не могла заснуть, и утренний подъем для меня стал мукой.
Однажды вечером я почувствовала озноб. Началось! Каждые полчаса в туалет… Это ни с чем не спутаешь! Давно не было и на тебе! Диагноз поставлен: цистит! Я испугалась по-настоящему, лечиться
нечем! Как я могла так безрассудно поступить! Сидеть по пояс в воде- это для меня верная простуда! Я вспомнила: был чудесный солнечный день, плеск слабой волны и шуршание песка, было жарко. Что делать? Я испугалась…
И тут я вспомнила о Боге, о своем спасителе. Закрыв глаза, я стала неистово молиться, как умела, из памяти вдруг выплыли какие –то образы и слова, слышанные давным-давно в нашей церкви на Петроградской, куда мы с бабушкой ходили по большим праздникам, и это было настолько искренне и чистосердечно, что я почувствовала облегчение и уснула среди бутылок с горячей водой вместо грелок.
К врачу, я естественно не пошла, выпила все свои антибиотики и все, что нашла у Натки и Вика. В Америке антибиотики в аптеке не продают без рецепта! Я очень просила на Брайтоне по-русски, бесполезно!
-Врач здесь стоит дорого,- просветил меня Вик.
Зато у нас ничего не стоит! Если заплатишь, то сразу жизнью.

В приемный покой меня привезли прямо с работы, на такси. Так не принято! Сильные боли внизу живота, обморочное состояние, в сознании, значит подождет. Кровотечение! Это хуже, будем осматривать! Диагноз не ясен, пока. Воспаление? Укол обезболивающего, и в палату. Сняли спираль, был такой способ предохранения от беременности. Правда, потом сказали, что из-за этого многие женщины вообще перестали рожать. Но это не мой случай!
Месяц, проведенный в гинекологическом отделении больницы, оставляет неизгладимые воспоминания. В нашей большой палате были разные случаи. Одна сохраняет беременность, хочет родить, другой организуют искусственные роды, она родить не хочет, но срок аборта уже прошел. Ей колют хинин и еще какую-то гадость, начинаются схватки, она рожает мертвого ребеночка с ручками, ножками, только глазки закрыты. Все это происходит в палате, медсестру не дозваться, нужно перерезать пуповину… У слабонервных начинается истерика, всем жалко малыша, оказался мальчик. Мамаша начинает причитать, оказывается, она хотела как раз сына, и орет громче всех. Приходит медсестра, перерезает пуповину и бросает жертву аборта в помойное ведро. Плачущую мамашу увозят на чистку. Мы все в шоке, сохраняющая плачет, отвернувшись к стене. Очнувшись, все ругают мамашу-садистку, а мертвый ребенок еще несколько дней валяется в ведре в туалете. И все совершенно бесплатно! Через день эту
горе-мамашу выписывают, и ее место занимает следующая…
Поле месяца бесплодного лечения, мне, наконец, установили диагноз- вторая внематочная беременность, срочная операция. Это было 31 декабря, я умоляю отложить на после праздников, но врач неумолим.
Господи, помоги! Операция в праздник равносильна убийству! Я помню только пьяного анестезиолога, холодную операционную с распахнутым настежь окном в декабре, врача не видела, он пришел, когда я уже спала, наколотая через капельницу и с маской на лице. Проснулась я голая на операционном столе, когда я открыла глаза, медсестра испуганно вздрогнула, явно не ожидая такого быстрого моего возвращения.
- С Новым годом, Таня!
На отделении веселье, все пьяные. Я корчусь в палате от боли, наркоз отходит. Спас меня Господь Бог и одна старушка-нянечка , каждые два часа, она приводила за руку ко мне веселую медсестру делать обезболивающее… Дальше больше, температура сорок, воспаление легких, еще месяц на больничной койке. Лечащий врач пожалела и посоветовала.
- Уходи домой, организм истощен болезнями, иммунитет ослаблен, нужен нормальный уход и питание, иначе не выйдешь…
Пишу расписку и ухожу выживать. Я живучая и везучая! И все у нас бесплатно…

С Сашей я продолжала встречаться на детской площадке, куда теперь могла ходить без Джона. Не могу сказать, что она мне нравилась, скорее наоборот, просто нужно было с кем-то поделиться проблемами, обсудить хозяев, получить хоть какую-то информацию.
У Саши было больше знакомых, они перезванивались, иногда она рассказывала что-нибудь из жизни соотечественников. Это, наверное, называлось «портить». Кому же не захочется получать двести долларов в неделю и иметь два выходных? Я стала мечтать об уходе за какой-нибудь милой старушкой, возить ее гулять в инвалидном кресле, кормить и читать ей книги за двести долларов или лучше за двести пятьдесят долларов в неделю. Жить в красивом доме, быть домоправительницей, не имея надсмотрщиков, и еще два выходных в придачу! К сожалению, мечты сбываются во сне или в кино, но очень редко в жизни.
Сама Сашка, рассказывая мне с горящими глазами о «красивой» жизни, не слишком преуспела. Даже на прогулке она не имела покоя, ее пацан не спал, часто орал в коляске. Периодически она раздражалась и шлепала его по попе, пользуясь тем, что никто не видит. Глядя на него, я вспоминала своего «ангела» Редди, мне хотелось приласкать его, я брала его на руки, качала, и он засыпал.
- Ты портишь мне ребенка, твою мать, положи на место!- ворчала она.
Однажды она приехала на площадку позже:
-Смотри, что покажу!
Я увидела в руках две блестящие красивые пуговицы в упаковке.
-Купила? Сколько стоят?- я спросила это просто так, для сведения.
- Не купила, а взяла в магазине. Экспроприировала!
Я посмотрела на нее с недоумением:
-Зачем тебе это нужно? А если поймают?
- Когда я вернусь, я закажу себе костюм. У меня есть знакомая портниха.
- Так тебе же много пуговиц надо и одинаковых, ты не можешь знать, каких. У тебя же нет материала,- я пыталась объяснить, что этот риск ничем не оправдан.
Она же говорила о том, что у них и так всего много, не обеднеют, и начала рассказывать мне свою технологию воровства.
- Все просто. Заезжаешь в магазин с коляской, незаметно прячешь под одеяло… Если что, можно свалить все на бэби. Гениально и практически безопасно!
Я слушала ее и думала:
«Труженики советского общепита, видно, не могут не красть. Жаль, плохо кончит… . Хотя, чем я лучше? Проклятая нищета!»
Неожиданно мне позвонила Инга, я была очень рада, ведь нам было о чем поговорить:
- Как ты меня нашла?
- Алекс раскололся по старой «дружбе».
-Представляешь, МОЙ снял мне квартиру и устроил работать в магазин,
-А как же язык, ты же его совсем не знаешь?- удивилась я.
-Мы с тобой давно не виделись, сейчас у меня с этим порядок, живу, как «белый человек». ОН мне помогает, обещает развестись…
- Да ну…- протянула я скептически. - А как же питерский муж? А сын?
- Мужу дам развод, а сын с мамой, потом и его заберу.
- Подала документы на «Грин карту», опять ОН помог!
- А я собираюсь уезжать!
- Я тебя не понимаю! Зачем?
- У меня семья…
Мы перешли к обсуждению общих знакомых. Такое наслаждение поболтать по-русски!

У Инженера я не задержалась. Произошло несколько неприятных эпизодов:
-во-первых, моя несравненная Мишель упала на площадке и поцарапала свой прекрасный носик. Это была трагедия для родителей, нанесен ущерб внешности! Мне был сделан строгий выговор.
-во-вторых, Майкл не захотел отпускать меня на уборки к моим старикам по воскресениям, хотя они согласились и просили его об этом.
Я рассердилась и сказала, что ухожу, а Майкл сказал
-Ну, и пожалуйста!
Подумав, он попросил отработать две недели. Я согласилась.
«Теперь он будет искать повод, чтобы сделать какую-нибудь гадость»,-
подумала я и оказалась права. Повод нашелся быстро.
Когда настало время рассчитаться, Майкл с радостью заявил мне, что не заплатит за последние две недели, пока не придет счет с телефонной станции.
- Ты звонила в Россию? Сколько раз?
- Да! Один раз, только сообщила новый телефон, на всякий случай.
- Я должен проверить!
Я была в растерянности, терять такие деньги было нельзя. Уговаривать его было бесполезно.
-Не волнуйся, я их тебе верну, оставь свой номер телефона, и я тебе позвоню.
Я пыталась ему объяснить, что собираюсь уехать, что не могу ждать так долго, но что можно сделать, если ты беззащитен. Только надеяться, что у Инженера проснется совесть!
Я позвонила Вику сообщить об увольнении. Он, конечно, был не в восторге, но согласился опять приютить меня не на долго.
Жаль, никогда не узнаю, чем закончилась история Саши, связь с ней была неожиданно потеряна, я позвонила ей перед уходом от Инженера,
но вместо нее ответил незнакомый голос по-английски, что она уволена. Звонка от нее я так и не дождалась…



Глава 14. Безработная

В сентябре зарядили дожди, и Нью-Йорк стал похожим на Питер. Я опять начала поиски работы, позвонила Алексу. Он к тому времени продал свой бизнес, но с работой обещал помочь, велел периодически позванивать…
-Тяжело работать с вами, с женщинами, - грустно добавил он. - Одна украла, другая мужа увела, третья пьет, и т.д., а мне отвечать. Надоело. Мало нормальных. Мало…
Через несколько дней жизни у Вика, я уже жалела, о проходном подвале Инженера. Стало совсем тоскливо, нестерпимо захотелось с кем-то поделиться. Я набрала номер Анны Сергеевны, она долго не понимала, кто я и откуда.
- А вспомнила! Книги, ну как же, помню, опустила меня на двадцатку. Ты долго продержалась, молодец!
- У меня работы нет, не поможете?
- Нет, с работой сейчас плохо, но если что услышу, оставь номер.
Сейчас Анна Сергеевна выгуливала собак у двух соседей могла бы и больше взять. Вот работа! Такую найти нелегко, платят, как бэбиситтеру, а работать несколько часов в день!
Мы мило поболтали о том о сем, чем болела эта женщина, я не спросила, но работала она на лекарства, чтобы жить.
- Неужели кому-то хуже, чем мне?!
Мне сразу полегчало, и стало стыдно за свою слабость.

Жизнь Вика шла по его твердым правилам. На работу он уходил в середине дня и приходил ночью, ближе к утру, выжатый как лимон.
Утром мы вставали вместе, завтракали, если и выходили куда-то вместе, то ненадолго, ему нужно было на работу.
Если у него выдавался выходной, то он старался заниматься хозяйственными делами, стирка, закупка продуктов, когда появлялись деньги, он любил ходить по магазинам за «шмотками».
Компанию ему часто составляла Ната, особенно когда объявлялась распродажа в каком-нибудь приличном магазине…

Потянулись серые осенние дни.
Я настойчиво искала работу, но как только называла срок до Нового года, никто не хотел меня брать. Моя мечта о «милой старушке» упорно не хотела осуществляться.
По пятницам я, по- прежнему, ездила убирать квартиры «своим» старикам, рассказала им о своих проблемах, и они обещали рекомендовать меня своим знакомым.
В один из скучных дней, я решила устроить себе культурную программу. Что зря время проходит? Была в Нью-Йорке и ничего не видела. Я отправилась в Музей Метрополитен. Уже не помню, но кто-то мне рассказал, что несмотря на то, что билет стоит больше доллара, можно дать, сколько можешь, и тебя пропустят.
Подойдя к кассе, я протянула монетку в 25 центов, кассирша посмотрела на меня внимательно и сделала паузу, видя, что я не даю больше денег, она действительно выдала мне билет.
Мне стало стыдно, за мной стояли люди, но никто так не делал.
«Ничего, я здесь самая бедная», - успокоила я себя и пошла осматривать музей.
Народу в музее было мало, интерьеры после Эрмитажа казались более чем скромными, часа за два я осмотрела весь музей .
-Да, это даже не Русский музей, приезжайте-ка лучше к нам, ребята - сказала я себе с гордостью за Питер.

Я поневоле все лучше узнавала Вика, иногда жалела его, но чаще себя. Однажды вечером в субботу мы поссорились, и он ушел, хлопнув дверью, бросив обидное:
-Тебе же идти некуда, придется мне.
Я уже привыкла к этим выходкам, и сказав себе:
«Не заводись»,
стала читать единственную газету на русском языке « Новое Русское слово», особенно внимательно раздел «Работа». Увлекшись чтением, я не заметила, как наступила ночь, и я заснула одна.
Рано утром тихонько открылась дверь, и Вик через секунду уже нырнул в кровать, и со словами:
«Я замерз»,
прижался ко мне, как ни в чем не бывало. Секс был неинтересный и короткий, как оплата за проживание. Впрочем, я всегда воспринимала секс, как мозговое явление, мечтала о любви и духовной близости, наверное, это неправильно, но так сложилось в моей голове, может, мне не попался настоящий самец. В конце концов, оргазм можно испытать и от тряски в трамвае!
Я не устраивала сцен и не спрашивала:
«Где был?»
Для себя я решила, что он не мой, просто мы живем рядом и соблюдаем некоторые правила. Например, одно: «В дом грязь не носить».
Оказалось, что всю ночь он спал на террасе у Наты, замерз, и на следующий день у него поднялась температура. Больной Вик был еще хуже здорового, он непрерывно хотел, чтобы его жалели, ухаживали за ним. На работу он не ходил три дня, и я думала, что сойду с ума…
Однажды, я стала свидетелем его разговора с женой, оставшейся в Москве, он разговаривал с ней ночью, я притворилась, что сплю. Это были слезы любви в словах, можно было искренне позавидовать этой женщине. Ценила ли она, дорожила ли тем, что имела? Сомневаюсь.
-Почему ты не привезешь жену сюда?- спросила я как-то Вика. Я думала он не ответит, он не пускал меня в свою личную жизнь, оставшуюся там далеко, в Москве…
-Ей не дают визу.
Может, это было причиной, а может только поводом, плохо ли ей там на всем готовом, любила ли она его?
Молчание далось мне с трудом. Не мое дело!
Это была уже вторая жена, от первой у него была дочь.
- Эту женщину я взял прямо из школы, я сам ее сделал под себя, она мое творенье,- с гордостью говорил он.
« Вот оно твое слабое место»,- подумала я, уже жалея его,
так страшно оставлять надолго того, кого любишь, ведь можно потерять навсегда.
Вот бы она посмотрела на него, приходящего с работы, утомленного, бледного, может, она бы оценила, как дорого стоят те деньги, которые он ей посылает на безбедную жизнь.

- Решай СВОИ проблемы,- сказал мне как-то Вик, когда я стала жаловаться, что никто меня не берет на работу, а я хочу, чтобы по- честному…
Это был один из его принципов, и он означал:
- Решай свои проблемы и плюй на чужие.
Вот он, волчий закон капитализма. Наверное, он прав, иначе не выжить.
После очередной неудачи, я поехала на 46-ю улицу, недалеко от Куинс бульвара в офис Алекса поговорить о работе.
Алекса я не увидела, зато посмотрела офис, там была даже маленькая комната с раскладушками для временно безработных женщин. Работы не было, пока я рассматривала помещения и разговаривала с женщинами, раздался телефонный звонок. После разговора Соня, секретарь, окликнула меня:
-Хочешь работу? Вот адрес, я вчера отдала его одной полячке, но она позвонила и сказала, что передумала, звони и поезжай, но предупреждаю, там не говорят по-русски, и еще, не рекомендую говорить о сроках, ты устраиваешься навсегда. Если возьмут, не забудь рассчитаться.
Радость быстро сменилась страхом, вдруг я не смогу ничего сказать, или меня не поймут? Я примчалась домой, написала текст разговора и стала звонить, к счастью, разговор получился, я записала адрес и как доехать, это оказался Грейт Нек, богатый район Нью-Йорка, сильно удаленный от Брайтона.
Я встала рано утром, сказала Вику, что еду на собеседование, и умчалась на метро. В Манхэттене я вышла на Пен Стэйшн, села на поезд до Грейт Нека, на станции я взяла такси, которое и подвезло меня к дому.
В доме меня встретила пожилая пара и молодая женщина, я также насчитала там 5 детей. В разговоре я со всем соглашалась, мне обещали двести долларов в неделю, один выходной в субботу, обещали перезвонить, я оставила телефон Вика и уехала ждать.
Прошло 2 дня, я уже подумала, что не дождусь, но мне позвонили и пригласили приехать опять, но адрес изменили, хотя район был тот же.
Я не поняла, еду ли я на работу, или на собеседование, на всякий случай, я взяла необходимое… Теперь такси привезло меня к другому дому, еще большему, чем предыдущий.
На этот раз я разговаривала с молодым мужчиной, его звали Энди, он рассказал, что его бэбиситтер, черная девушка, ушла от него на другую работу, не предупредив заранее, поэтому у него безвыходное положение, и он согласен взять меня на работу. На первом собеседовании я разговаривала с его родителями, но они уже взяли на работу испанку, меня он согласен взять на тех же условиях.
«Кажется, повезло», - подумала я, боясь спугнуть удачу, и сразу на все согласилась.
- Можете начать сегодня?
- О кей!
Я опять начала работать, причем это было мое лучшее место работы. Я ухаживала за двумя детьми: Саре было 2 года, а Тиму- 4. Они были смешными и уже имели каждый свой характер. Их мать Энди привез из Израиля, когда ей едва исполнилось 18 лет, Маха и сейчас была маленькая и тоненькая, как подросток.
Моя комната располагалась в уютном подвале, там же располагался мой санузел, технические комнаты и кладовые, а также большой игровой зал с игрушками, качелями, пластиковыми домами, покрытый толстым ковром.
В мои обязанности кроме игры и ухода за детьми входила уборка дома и стирка. Готовила ужин жена, она не работала.
У Энди было еще одно правило: в семье к бэбиситтеру относились, как к члену семьи, то есть меня брали на семейные прогулки, за ужином сажали за общий стол, такого не было ни в одной предыдущей семье…
Я отработала 3 дня, когда однажды утром в доме появилась высокая чернокожая девушка, дети радостно бросились ей навстречу. Маха холодно побеседовала с ней, потом пришел Энди и сказал мне:
- Извини, наша бэбиситтер вернулась, дети к ней привыкли, тебе придется уйти, мне очень жаль.
Он заплатил мне за 3 дня и отвез на станцию.
Я ехала к Пенкину и представляла его «радостное» лицо. Мое состояние описать было трудно, я смирилась с неудачами и решила готовиться к отъезду. Вик, видя меня в таком состоянии, начал меня успокаивать, я была ему благодарна за поддержку.
Позвонила Соня из агентства Алика:
- Ну как, устроилась?
Я рассказала, как все произошло, спросила, нет ли еще чего-нибудь, но ответ был отрицательный. Весь день я готовилась к отъезду и очередной раз разбирала вещи в сумках…
На следующий день я уже хотела звонить насчет билетов, как вдруг раздался звонок…

Глава 15. Последняя работа

Я сняла трубку и услышала голос Энди:
- Привет, ты еще не передумала работать у нас? Если нет, то приезжай завтра, Мери опять ушла-
- Ты предлагаешь мне прийти, на время, пока нет Мери?
сказала я, с трудом подбирая слова.
- Нет, навсегда.
- О´К, увидимся завтра.
- Возьми такси от станции, я его оплачу.
Так я вернулась к Энди, в его прекрасный дом.
В 8 утра дети спускались из спальни в ливинг и начиналась моя работа. Энди в это время, весь благоухая, целовал детей и убегал на работу.
Маха спускалась вниз в пижаме и ставила детям на журнальный столик какой-нибудь еды, типа мюсли, соки в детских упаковках, иногда фрукты.
Они смотрели мультики по телевизору и сами брали со стола, что им хочется, иногда они баловались, и тогда все опрокидывалось на диван или стол, или на пол.
Через час все убиралось, это означало, что время еды закончено.
Пока Маха сидела с детьми в ливинге, я обычно уходила наверх и убирала в спальнях, и туалетных комнатах, которых наверху было две, одна детская, в ней также стояла стиральная и сушильная машины, и огромная с джакузи в спальне Энди.
Над джакузи было огромное световое окно, в котором вечером сверкали звезды…
Какое счастье жить в таком доме! Убирая, я часто мечтала, что когда-нибудь и у меня будет такой же
Жаль только, что нельзя вернуть молодость!
В этом доме детей воспитывали иначе, чем во всех предыдущих, им было позволено все, а если нельзя было делать что-то, их просто отвлекали, переключая на другое занятие, с ними разговаривали, как со взрослыми, и они, как правило, слушали и понимали, чего от них хотят взрослые, причем с мальчиком разговаривали, как с будущим мужчиной, а с девочкой, как с женщиной.
Днем Маха уезжала куда-нибудь в магазин или к подруге, а я оставалась с детьми…
Первую же неделю произошли некоторые события, которые могли лишить меня работы…
В воскресный день Энди взял семью и уехал к родителям, так было заведено, или они к сестре и матери или те со всеми многочисленными детьми к нам. К этому времени все дела уже были закончены, и мне было разрешено отдыхать.
Я решила постирать свои вещи, накопившиеся за время безработицы, их было немного. Включив наверху стиральную машину, я ушла к себе принимать душ. Стирка обычно длиться минут 40, поэтому я не торопилась… Крутилась перед зеркалом, намазывая на себя французский парфюм. Пробники различных кремов и духов в избытке лежали в тумбочке в туалете.
В прекрасном настроении в белом халате с полотенцем на голове, благоухая, как парфюмерный магазин, я поднималась по лестнице наверх, вдруг я услышала, что где-то капает вода, еще не понимая, в чем дело, я стремглав кинулась наверх, меня вдруг обуял страх, но торопиться было уже поздно…
Картина была ужасная: стирка была закончена, весь 2 этаж буквально превратился в болото, под ногами хлюпало ковровое покрытие, когда я подошла к машине вынуть свое белье.
Меня охватила паника, я металась с ведрами и тряпкой по 2 этажу, потом меня осенило: « А что же на первом»? - и я ринулась вниз. Такой меня и застал Энди растерянной белее своего белого халата.
-Что случилось?
Он уже почувствовал неладное.
- Не знаю, я стирала и ушла мыться, когда вернулась там… вода,- голос мой дрожал, на глазах были слезы
-Извини.
Это было все, что я нашлась сказать по-английски, но это подействовало, и он смягчился.
Бросив пальто на диван, он побежал по лестнице на 2 этаж, а я в это время, услышав капель, подставляла ведра на первом, спасая ковры и мебель.
Весь вечер я собирала тряпками воду, но ущерб был огромен.
Вечерний поход хозяев в гости был сорван, я готовилась к увольнению, и это был самый лучший вариант, в голове мелькали ужасные картины: заставят работать бесплатно, паспорт ведь находится у них.
А как отработать такую сумму? Возьмут в рабство! Ночью меня мучили кошмары…
Утром Энди ушел на работу и ничего мне не сказал, Маха смотрела на меня враждебно, впрочем, как всегда, и все происходило как обычно.
Днем я позвонила Вику и рассказала обо всем, он назвал меня
«дурой непутевой»
и еще сказал, что никак не может привыкнуть к моим происшествиям, но были и хорошие новости, наконец, позвонил Инженер и сказал, что готов рассчитаться, пришел счет с телефонной станции. Вик взялся мне помочь и уже договорился с ним о встрече.
- Может все и к лучшему, уволят, уеду домой,- подумала я, и мне сразу полегчало. Днем пришли рабочие, осмотрели место протечки, поговорили с Махой и ушли. Еще два дня прошло спокойно, приближались выходные…
В четверг вечером Энди наконец подошел ко мне вечером после ужина:
- Не волнуйся, работай спокойно, это не твоя вина,-
это дословный перевод, его слов, еще он объяснял, почему так получилось, говорил он быстро, видимо тоже волновался …
Единственное, что я поняла, что ремонта не будет, пока наверху все не просохнет…
Я очень обрадовалась, что так все разрешилось, мне хотелось петь…
В субботу вечером я вернулась в хорошем настроении. Энди и Маха были у себя наверху, укладывали детей спать. Они всегда это делали сами, старались больше пообщаться с детьми, особенно Энди, который всегда старался больше времени уделять детям.
Через некоторое время они, нарядные, спустились вниз, и уехали в ресторан. Я до их прихода должна быть наверху: следить за детьми.
Расположившись на диване, я смотрела телевизор и просматривала очередной номер газеты.
Вдруг я услышала крик, он показался особенно пронзительным в тишине ночного дома…
Я вбежала в спальню: Сара стояла в кровати и громко плакала, увидев меня, она заорала еще громче.
Я подумала, что ей что-то приснилось, поэтому стала с ней разговаривать, чтобы окончательно ее разбудить и успокоить, но это мне не удалось. Мы были слишком мало знакомы, чтобы она доверилась мне, она, казалось, испугалась, увидев меня.
Несколько минут прошло в попытках остановить крик, потом я просто вытащила ее из кровати и перенесла на диван к телевизору. Включив погромче телевизор, я села молча рядом, это помогло, постепенно крик сменился всхлипываниями, а потом затих.
Я накрыла ее пледом, и она стала засыпать, сначала с полуоткрытыми глазами, следящими за мной, а не за экраном телевизора, потом успокоилась и, закрыв глаза, уснула.

Я дремала рядом … . Вдруг в полусне всплыл один эпизод из моей безработной жизни…
Вик собрался к зубному врачу, у него был выходной. Мне было скучно, и я напросилась ехать с ним, мне хотелось подождать его в офисе врача, но он категорически был против. Всю дорогу мы спорили и ругались, когда остался последний поворот, и машина остановилась на светофоре:
- Выходи,-
- Хорошо, я буду в том магазине, я буду тебя ждать здесь, заедешь? –
- Нет,-
- Да,-
поставила я точку и, хлопнув дверцей, побежала между начавших движение машин к тротуару.
Целый час я болталась по магазину, даже купила какой-то свитер за полцены…
Начался мелкий противный дождь, я стояла под зонтиком и проклинала себя за вредность,
- Зачем мне это? Не ценю я свою свободу!
Вик подъехал незаметно:
- И что ты здесь стоишь? Я же сказал, что не приеду.-
-Я знала, что приедешь.-
Я врала, я сомневалась…

Хлопнула дверь, я вздрогнула, возвращаясь из сна, это вернулись родители,
-Плакала?-
-Да.-
- Не волнуйся, с ней это часто бывает, врачи говорят, пройдет-
В следующую субботу, когда все повторилось, я вдруг почувствовала, что начинаю бояться субботних вечеров…

Глава 16. Игры детей и взрослых.

Я отработала уже две недели, когда Энди опять высказал мне свое «пожелание», оно заключалось в том, что я недостаточно тепло отношусь к детям, он бы хотел, чтобы они меня полюбили, если нет то … я опять могу потерять работу.
Делать нечего, буду завоевывать детскую любовь, трудно, конечно, но чего не сделаешь ради своей семьи. С Сарой проще, а вот с Тимом как быть…
Решение пришло неожиданно…
Я вернулась с выходного в субботу, принеся им жевачки «в подарок», это мне подсказал Энди. Сначала я начала играть с ними в прятки, мы бегали по всему дому, им явно нравилось.
Когда я очередной раз «нашла» Тима, я схватила его, посадила за спину и с криком:
- Horse (Лошадь), -
стала вприпрыжку носиться по дому…
Дети были в восторге. С тех пор мы часто играли в эти игры.
Энди был доволен, и больше мы не говорили об отношениях с детьми.
Но были и другие «игры»…
Однажды я, как обычно, постирала белье и отнесла его в комнату гладить. И тут в кармане джинсовой рубашки я нашла 20 постиранных долларов. В голове сразу возникли искушения:
« Возьму, все равно не заметят, у них много, а у меня каждая копейка на счету».
Сама не знаю, как у меня возникли эти мысли, только я спрятала двадцатку под ковер, а рубашку бросила в неглаженное, как будто я еще ничего не видела… Опять Змей-искуситель тут как тут!
Была пятница, и я поехала к Вику. Болтая о том, о сем, я поделилась с ним своими крамольными мыслями.
Реакция была ужасной:
- Ты что, дура, хочешь лишиться работы из-за какой-то двадцатки? Немедленно положи все на место. Они тебя проверяют.-
Я пыталась возражать, что проверяют обычно купюрами по одному доллару, но, к счастью, я одумалась и решила не испытывать судьбу.
Вернувшись после выходного, я стала наблюдать за Энди, и мне действительно показалось, что он относится ко мне, как-то, по-другому… Похоже, я действительно дура! Только теперь, когда у меня стали водиться деньги, я стала понимать тех людей, которые берут в дом незнакомых работников и как им важно убедиться в их честности, чтобы доверять им самое дорогое - своих детей. И деньгам они хорошо знают счет, чтобы бросать их где попало!
Когда я пошла очередной раз гладить белье, я погладила рубашку, а злополучные двадцать долларов положила на туалетный столик в спальне. На этом проверки закончились, но я заслужила лишь минимум доверия.
Тем временем жизнь шла своим чередом. Когда потолки и ковры просохли пришли рабочие и отремонтировали все повреждения после потопа, в гостиную был куплен новый ковер, хотя и старый был практически не поврежден.
Отпраздновали необычный американский праздник «Хэллоуин», к этому празднику продаются всякие страшные маски и игрушки, а по домам ходят ряженые, которым нужно выносить угощения, всякие сладости и конфеты.
Вообще, в Америке очень много разных праздников, а у евреев еще добавляются еврейские, во время которых нельзя работать даже прислуге.
В теплые осенние дни я сажала Сару в коляску, и мы с Тимом несколько раз ходили играть на детскую площадку, она была далековато от дома, да и детей там было немного.
Втайне я надеялась найти там какого-нибудь русскоговорящего бэбиситтера, очень хотелось поговорить по-русски, но мне не повезло, в этом районе проживало мало выходцев из России.
Однажды мне было так тоскливо, что я позвонила Лере в Питер, мы поговорили всего минут 5, больше я не могла себе позволить. Когда пришел счет за телефон и это обнаружилось, Энди был недоволен и запретил звонить в Россию без разрешения.
Я была готова оплатить разговор по счету, но Энди сказал, что дело не в деньгах, естественно больше я не звонила.
Испытывая дефицит общения, я вспомнила Лиду, работающую у Мэта Рамазанова и позвонила ей, проболтав целый час, мы договорились встретиться в выходной и погулять по магазинам.
Теперь с Виком я встречалась только ночью, в субботу утром я уезжала, гуляла с Лидой по Нью-Йорку, потом ехала на работу. Звонила со станции, и Энди с детьми приезжал меня встречать.
Жизнь наладилась, даже отношения с Виком стали лучше, редкие встречи пошли на пользу, каждый жил своей жизнью, не посягая на свободу друг друга.
Время шло, Нью-Йорк готовился к Рождеству, украшались витрины магазинов, улицы подсвечивались новогодними гирляндами…
На душе было тоскливо, хотелось домой, но и уезжать было уже жалко, столько всего пережито ради хорошей работы, а теперь нужно все бросить… навсегда.
-Как жаль, что нельзя поехать в отпуск, повидать дочь, семью и вернуться на работу,
думала я с тоской, понимая свое положение.
Из дома шли уже гневные письма, что, мол, пора, ребенку нужна мать и т.п. Нужно было принимать решение, да оно уже было принято, просто оттягивалось и оттягивалось…
Когда я сказала Вику, что уезжаю, он серьезно посмотрел на меня и сказал:
- Оставайся, так будет лучше всем,
- И тебе-?
- И мне, я уже привык к твоим выходкам.
- Не могу, извини.
Больше разговоров на эту тему не было, я стала узнавать насчет билета и покупать подарки. Вик обещал отвезти меня в аэропорт…
Мне предстоял тяжелый разговор с Энди, дети уже привыкли ко мне, Сара перестала кричать по ночам, Тим тоже привязался ко мне, представляя, как им будет нелегко, меня мучило чувство вины перед хорошими людьми.
Все серьезные разговоры Энди обычно проводил после моего выходного вечером в субботу, я поступила также:
- Извини, Энди, но сегодня мне позвонили из дома, у моей семьи серьезные проблемы, мне придется срочно уехать. Подумай и скажи, когда ты сможешь меня отпустить-
- Объясни, какие у тебя проблемы, может я смогу помочь?
- Заболела моя свекровь и некому ухаживать за моей дочерью и мужем-
- Но у тебя ведь взрослая дочь?
Тут я пыталась объяснить, что в этом возрасте очень важно правильное воспитание и присмотр, но, по-видимому, мои объяснения были неубедительны, тогда был сказан последний веский аргумент Энди:
- Ты никогда не сможешь вернуться в Америку-
- Я знаю, мне очень жаль-
По-русски этот диалог кажется сухим и бездушным, но английский язык очень лаконичный, на нем все страдания выражаются одной фразой, особенно, когда языка толком не знаешь. Энди был расстроен, он пытался что-то мне объяснить, но в результате сказал только:
- Я подумаю, что можно сделать, прошу, не говори ничего детям.
Дальше все продолжалось как обычно, я занималась с детьми и надеялась, что удастся уйти спокойно, без осложнений. Маха смотрела на меня сердито, но в разговоры не вступала. Кажется, это произошло в четверг…
После ужина Энди обратился ко мне:
-Ты не видела, что вчера дети играли с часами ?
Я, ничего не подозревая, ответила:
- Да, играли, они ведь играют с чем хотят.
- Да, но часы пропали, мы не можем их найти -
У меня похолодело внутри:
- Найдутся-…
- Надеюсь, они ведь стоят очень дорого 10000$, «Картье»-
-Я не разбираюсь в часах-, я старалась казаться спокойной, чертыхаясь про себя, что не забрала у них часы вовремя, теперь я под подозрением…
-Спокойно, не волнуйся, ты их не брала, никуда они не денутся!
Всю пятницу я обшаривала все углы в игровой комнате, ящики с игрушками, потом детские спальни и все остальные комнаты.
Часов нигде не было.
Вечером, вручая мне зарплату за неделю, Энди опять спросил:
-Не нашла?
-Пока нет,- я уже стояла с сумкой на выходе, когда он добавил:
-Отработаешь еще неделю и можешь быть свободна.
Настроение было испорчено, но в глубине души я верила, что никто не желает мне зла, просто так совпало, а значит, все будет хорошо…
Накрапывал мелкий дождь, было темно, когда я вышла из метро, можно было за доллар поехать на машине, но я открыла зонтик и пошла пешком.
Когда я остановилась закурить сигарету, меня вдруг окликнули, я обернулась и с удивлением увидела запыхавшуюся Натку:
- Фу, догнала все-таки. Ты, говорят, уезжаешь, -выпалила она сразу
- Слушай, зайдем ко мне, я хочу передать детские вещи, возьмешь?
- У меня очень много вещей, не поместится-…
- Ну пожалуйста, возьми только 2 курточки, дети мерзнут.
Отказать я не смогла, ведь она мне помогла в трудный момент, а я не умею быть неблагодарной. Выпили винца за окончание моих «страданий», а свои страдания Натка рассказывала мне весь вечер.
Она опять рассталась со своим бой-френдом, владельцем маленького бизнеса, он имел несколько лимузинов и сдавал их в аренду. Слушая ее, я удивлялась, что она в нем нашла, немолодой, несвободный, небогатый и некрасивый…
Да, вот загадка, любовь!
Ночевать у Натки я не осталась, взяла вещи и пошла домой, завтра утром мы с Лидой договорились поехать на распродажу в супермаркет, я хотела купить себе что-нибудь из одежды, все-таки из Америки возвращаюсь!

Вернувшись в субботу вечером, я поняла, что для меня ничего не изменилось и начала поиски. Энди с семейством уехал к маме. Я, задумавшись, слонялась по комнатам, обострив свой нюх, как собака-ищейка.
Интуиция привела меня в спальню Сары , я осматривала каждую вещь, стоящую в комнате и заглядывала в каждую щель. И, о чудо! Мне повезло, между тумбочкой и стеной, где даже рука моя не пролезала, что-то блеснуло, и , конечно, это были они: невзрачные, квадратные, но такие дорогие часы.
« За что только деньги берут?»,-
подумала я, чувствуя, как гора сваливается с моих плеч …
Последняя рабочая неделя пролетела быстро, я позвонила Рите попрощаться, она опять была без бэбиситтера, хохлушка отказалась работать у нее, еще я позвонила Миле и передала последнее «прощай» всему семейству.
Я позвонила миссис Флэш и миссис Джонс. Попрощавшись с ними, я предложила им вместо себя в качестве уборщицы Лидку, она просила меня об этом. Но старики скептически отнеслись к моему предложению:
- Тебя заменить будет трудно-…
Последний раз я окинула взглядом счастливый дом Энди, помахала детям у окна, и такси унесло меня навстречу свободе…

Глава 17. Последняя

До отлета оставалось три дня, а нужно было еще многое сделать, я хотела купить домой невиданные вещи: телефон с отдельной трубкой и переносной магнитофон с отстегивающимися колонками.
Магнитофон, конечно, не был диковинкой, но я сама всегда мечтала о таком. Помочь с покупками мне мог только Вик, он разбирался в этом, но у него не было времени.
Опять пришлось торговаться, он помогает мне с покупками, я отвожу его жене шубу и деньги. Такие вещи трудно доверить постороннему человеку, шуба-то норковая, дорогая.
Примеряя шубку, я издевалась:
-Вот возьму и украду, а? Тебе меня не найти.
-Не украдешь…
«Вот, гад, раскусил, что бояться ему нечего», - подумала я про себя.
Все дни звонили всякие знакомые и незнакомые, просили что-нибудь отвезти в Россию, я устала объяснять, что у меня много вещей и соглашалась брать только деньги.
Анне Сергеевне я позвонила сама и предложила передать что-нибудь мужу, я не могла забыть взятые когда-то 20 долларов, теперь я знала их настоящую цену и искренне хотела отблагодарить.
- Забудь, ничего ты мне не должна, письмо бы передала с тобой, да ехать на Брайтон не хочу. Счастливо тебе, уезжай! Сама бы поехала, да мне здесь лучше. Там мне не выжить!

В заключение позвонила Лида и сказала, что купила зятю куртку кожаную, и хочет передать ее со мной, за это он встретит меня в аэропорту и отвезет домой.
- Ты не представляешь, что твориться в России! Можешь до дома не доехать, с такими деньжищами даже в такси садиться опасно, а у меня зять милиционер, будешь под охраной.
Отказать я, естественно, не смогла, хотя с детства ненавижу милиционеров.
Когда Вик увидел количество моих вещей, он пришел в ужас и опять начал ворчать:
- Когда ты, наконец, научишься говорить НЕТ. Тебе же придется платить за багаж!
Я понимала, что он прав, но возразила:
- Нет уж, ни за что, даже если придется выбросить все это тряпье… .

Самолет уже разворачивался над океаном, в иллюминаторе прощаясь, крутилась статуя Свободы, а я все переживала события последних дней…

Для покупки магнитофона и телефона Вик выделил специально свой выходной день, это была невиданная щедрость с его стороны, и хотя мы объехали всего два специализированных магазина, это заняло уйму времени.
Телефон был выбран быстро, такой же, как у Вика и Натки, а вот магнитофон выбирали долго, а еще дольше Вик выторговывал цену. Когда я пыталась вмешаться в процесс, мне было сказано:
- Иди… погуляй полчасика.
Через час я получила свой магнитофон по нужной цене… Это он делал блестяще, я имею в виду умение торговаться.
Утром рано я в новой кожаной куртке на два размера больше, моего размера не было, купленной вместе с Лидой в последний выходной, с двумя неподъемными сумками стояла на улице у старой машины Вика и ждала, когда она заведется, но она не хотела.
Я уже начала нервничать, когда наконец, драндулет зачихал, задергался в судорогах и рванул, желая наверстать упущенное время. В аэропорту меня уже заждалась Лида с пакетом в руках.
Весы чуть не зашкалило от моего багажа, в общем, часть вещей пришлось выбросить…
Надев на себя непоместившиеся вещи, обвесившись ручной кладью, я, грузно переваливаясь, поспешила к самолету.
Прощание с Виком прошло быстро, мы оба знали, что это навсегда, не помню, что я конкретно сказала, но что-то типа:
- Прощай, дорогой, прости, если, что не так, постараюсь больше не беспокоить.
- Прощай, дорогая, звони, если будут проблемы.
- Спасибо, наверное, больше не увидимся…

Мне было грустно, в пустом самолете я непрерывно курила, и даже не представляла, что еду совсем в другую страну…
Родина встретила меня таможенным постом:
-Что везете?-
-Свои вещи,-
я ответила и протянула декларацию, где честно записала все перевозимые доллары.
По этому поводу Пенкин меня проинструктировал тщательно, но видимо эта инструкция устарела, я это поняла, потому что таможенник смотрел на меня с нескрываемым удивлением:
- И что же, где эти доллары?-
- У меня.
- Покажите.
Это было не по инструкции, и к этому я не была готова, все было глубоко спрятано.
- Здесь? Не могу.
- Показывайте!-
Я смутилась, но делать было нечего, расстегнув пальто, я стала расстегивать молнию на джинсах…
Тут стриптиз был прерван:
- Ладно, пройдемте со мной.
Я схватила пакеты и сумки,
- Оставьте все здесь.
Я остановилась в нерешительности, чувствуя, что могут украсть…
- Вы, что? Тут все под охраной, - крикнул он гневно, видя, что я замешкалась. Пришлось подчиниться. Когда подсчет был закончен, и все совпало до копейки, он смягчился, больше досматривать меня не стали и я, проверив наличие шубы, успокоилась и двинулась к выходу, толкая перед собой сумки.
Увидев свою сильно изменившуюся дочь и тощего мужа, я испытала шок. Мне показалось, что я не видела их несколько лет, настолько отличались образы, запечатленные в моем сознании, от тех, что я увидела перед собой.
Они бросились ко мне, мы обнялись, я с трудом сдерживала слезы…
Подошел зять Лиды, мы о чем-то говорили, пока тряслись в милицейском козле, я смотрела в окно и не узнавала города, кругом было грязно и пасмурно.
«Я приехала в другую страну и в другой город!»– это было скорее ощущение, но я знала точно:
« Хуже мне уже не будет, я дома! Я сделаю этот дом таким, как я хочу, теперь я все смогу!»
Открыв дверь своей тесной квартиры, я озиралась по сторонам, навстречу мне вышла свекровь:
-С приездом, американка!-
Виляя хвостом, из комнаты, распахнув настежь дверь, выбежала моя любимая собака и с лаем бросилась ко мне…
Боже, как все запущено, собака из маленького пуделя превратилась в валенок. Это было последней каплей.
Я тяжело опустилась на диван. Горло сдавила обида и из глаз полились слезы…

Эпилог

Я не собиралась ничего писать, это была Леркина идея, она предложила написать об Америке вместе. Я не возражала.
Прошло десять лет, и мне вдруг захотелось обо всем вспомнить, а когда начинаешь, вспоминается все совсем не так не о том. Я не знала, о чем я буду писать, а когда написала первую фразу, поняла, что писание -интимный процесс и очень личный. Дуэт не получится! Чувства облекаются в слова с трудом, и одни и те же события каждый человек видит по-своему…

О судьбах действующих лиц моего рассказа я знаю совсем немного. Общаюсь я по-прежнему только с Лерой, она по возвращении устроилась на старую работу и очень довольна, живет со своим мужем по старому адресу. Мы иногда встречаемся, чаще перезваниваемся.

Прошло совсем немного времени, я успокоилась и на время смирилась с убогостью своего жилища, теперь я знала к чему надо стремиться...
Кроме того, оказалось, что на Родине не все так уж плохо, например, американские сигареты дешевле, чем в Нью-Йорке! Правда и вкус у них совсем другой, но это не беда, и то и другое отрава, да и вкус настоящих забылся быстро.
Когда я разбирала привезенные вещи, вдруг выяснилось, что меня все-таки «почистили» на таможне, правда, по-мелочи: в сумке не оказалось пакета с конфетами, которые я собирала для дочери и свежего номера газеты «Новое Русское слово», который я не успела прочитать в самолете.
Все это лежало в сумке сверху…
Это был первый опыт общения с таможней, в дальнейшем он мне пригодился.
Антоний заходил ко мне за вещами, которые я привезла для его внуков, заодно забрал передачу для жены Вика, с которой должен был встретиться.
Я знаю, что он не смог устроиться на работу, занялся бизнесом, стал «челноком», ездил в Турцию, иногда звонил мне или Лере.
Последний раз он сообщил, что Натка вышла замуж за итальянца и теперь живет в собственном доме на берегу океана, собирается рожать третьего ребенка.
По непроверенным слухам, Рамазановы купили новый дом в хорошем районе Нью-Йорка, а Рита, наоборот, продала дом и сняла квартиру в многоэтажке, наверное, у Сэма проблемы с бизнесом.
Все мои знакомые бэбиситтеры до сих пор в Нью-Йорке и возвращаться не собираются.
О дальнейшей судьбе Вика мне ничего не известно, но что-то подсказывает мне, что у него все в порядке. Иногда вспоминаю наши непростые отношения…
Странно, но я благодарна Вику за то, что он был открыт и поддержал меня, когда я осталась совсем одна. Не врал мне, не хотел казаться лучше, чем на самом деле, не вошел в мою жизнь, не захотел осложнить её недолгой и ненужной любовью, а просто прошел где-то рядом, не задев моих планов и не разрушив их… Я вдруг поняла, что не все так просто в жизни, мне пришлось понять и принять, как факт, незнакомую модель отношений между людьми.
- No more! Но больше ни за что! Как говориться, спасибо за науку!
Что относительно меня, то на старую работу меня не взяли, и я долго была без работы, потом окончила курсы, немного поработала бухгалтером, поняла, что это не мое.
Как легко любить Родину на расстоянии! И чем это расстояние длиннее, тем крепче любовь!
О Свобода! Я так о тебе мечтала в нью-Йоркском «рабстве»!
Ты обернулась безработицей и семейными проблемами. Самый страшный для моей семьи голодный год прошел в разлуке, но главный вопрос остался прежним:
-А кто и как будет кормить семью?
Чтобы просто не проесть нажитые деньги и снова не оказаться в нищете, я ушла в бизнес, но это уже другая история…
Прошло много лет… Когда я теперь читаю о Нью-Йорке или смотрю какие-нибудь сюжеты по телевизору, мне кажется, что я не была в этом огромном городе, он по-прежнему не знаком мне, а все это могло происходить где угодно. И лишь редкие фотографии и уникальные картины, иногда всплывающие в памяти, как немое кино, возвращают меня на берег океана, и я снова слышу шум волн и легкое дуновение свежего морского ветерка в душной нью-йоркской ночи.